Случайная встреча

– Я не могу, к сожалению, контролировать братца круглыми сутками, а прислушиваться к кому‑то он не привык. Поэтому пришлось изобретать компромиссы, – пояснил Хейл. – Мы договорились сначала, что, когда Арти в очередной раз приспичет заняться своими экспериментами, он поставит меня в известность, и я буду контролировать процесс. Однако это сработало пару раз, а потом я, видишь ли, стал мешать и лезть не в своё дело. Он перестал меня предупреждать. И однажды я нашел его при смерти. Его тогда еле откачали, потому что не знали, что он напринимал. С тех пор мне пришлось пойти ещё на один компромисс. Арти должен был записывать всё, что принял, в свой блокнот, а тот постоянно держать при себе. На квартире за ним следит домработница. Я ежедневно отслеживаю его местоположение по мобильному, если Артур оказывается в подозрительных местах, срочно еду туда. Сегодня вот не успел уследить.

– Это же просто ужасно, Гарольд. Это кошмар, а не жизнь. Здесь четыре наименования, – ужаснулись мисс Харисон, – он что, это всё сразу принял?

Он кивнул и сказал с горечью:

– Если бы ты знала, как мне надоело искать его по притонам, иногда по несколько суток. Боже, я его порой в таких местах находил! И скрывать всё это от родителей, они очень огорчатся, и от дяди Ричи, чтоб им не разболтал.

Не далее, как сегодня утром ему пришлось снова врать дяде, выдумывая какую‑то чушь. Слава богу, любвеобильный Ричи решил, что племянник спешит на свидание. Какое тут свидание, по Гарольду уже сумасшедший дом плачет с такой весёлой жизнью.

– Так жить невозможно, – проговорила Вероника, – сколько это ещё будет продолжаться?

– Не знаю. Однажды это в любом случае закончится. Или Арти закончит своё исследование, или оно ему наскучит. Я очень на это надеюсь. Хотя есть ещё один вариант, – горько усмехнулся молодой мужчина. – Однажды я опоздаю, и он умрёт. Господи, я до безумия боюсь однажды просто опоздать. Мне в страшных снах снится этот миг. Я пытался говорить с ним, угрожать, игнорировать. Ничего не помогает. Лечить, кстати, тоже пытался. Но у него нет зависимости, и его быстро выписывают. А хуже всего, что он считает меня своим врагом.

– Почему? – прошептала Вероника.

– Мы слишком разные, Вероника, – ответил он, – у нас с ним три с половиной года разницы, а чувствуется словно пропасть. Я всегда казался старше и рассудительнее своих сверстников, Арти же был и остаётся вечным ребёнком. Ему бы к Питеру Пэну в сказочный Неверленд. Да это всё неважно, важно, что ему на меня наплевать. А мне на него нет, к сожалению.

– Мне так жаль, – проговорила Вероника сочувственно.

Гарольд сам удивился своему порыву, зачем стал рассказывать Веронике о своих проблемах. Он никогда не выпрашивал сочувствия, оно ему не было нужно. Обдумать это не удалось. Пришёл врач, сообщил, что с Артуром всё будет в порядке и его можно посетить. В это мгновение Гарольд и думать забыл обо всём, кроме брата, он испытал огромное облегчение. В очередной раз.

Когда он вышел из палаты брата, оказалось, что мисс Харисон ушла по‑английски.

***

Вероника вышла из такси у дома, и сразу же услышала своё имя. Чуть в отдалении от входа стоял Гордон Мелбри, как всегда невероятно красивый.

«Странно, почему в дом не заходит?» – мелькнула у девушки удивлённая мысль.

Она подошла к Гордону, поманившему её, и поздоровалась. Однако тот вместо приветствия схватил её за руки и затараторил:

– Это было великолепно! Твой вчерашний танец, потрясающий экспромт, это ведь была импровизация? – Вероника растерянно кивнула, слегка занервничав от такого напора. – Я… Я и не думал, что ты можешь быть такой.

– Какой? – заинтересовалась мисс Харисон.

– Чувственной, завораживающей, словно античная богиня, – с придыханием произнес Мелбри. – И почему я раньше не замечал, как ты прекрасна?

– Гордон, что ты хочешь? – перебила его хвалебный монолог Вероника. Последний раз, когда Гордон делал ей комплимент, оказалось, что ему необходима её помощь в подготовке сюрприза кузине Синтии на день святого Валентина. Вероника тогда согласилась, конечно, не хотела терять возможность провести хоть полдня в обществе любимого человека, пусть ему и было на неё плевать. Но потом прорыдала всю ночь от обиды и безысходности. Больше такого не хотелось. Особенно после сегодняшнего трудного и сумасшедшего дня. Но Гордон её удивил.

– Я хочу быть с тобой, Вероника, – проникновенно произнес парень её мечты, – стань моей девушкой.

– Что? – к этому её жизнь не готовила. Вероника стояла столбом и с трудом смогла осознать смысл слов, которых так ждала, о которых мечтала и которые сочиняла ночами перед сном. И вот услышала, а душе ничего, кроме глухого раздражения и недоумения. – А как же Синтия?

Гордон дёрнул плечом, приобнял Веронику и тихо прошептал ей в самое ухо:

– Ах, забудь о ней. Она так скучна и предсказуема. Ей не сравниться с тобой, в ней нет того огня, что есть в тебе, моя дорогая Вероника. Я с ней порву без сожаления, только скажи мне одно слово, «Да».

В душе мисс Харисон внезапно поднялась волна злобы, она вывернулась из его объятий и сказала:

– Вот ты как запел. А ещё вчера клялся Синтии в любви при свидетелях, помнишь, мой дорогой Гордон? – Слова звучали так едко, что Гордон замер и только и мог, что хлопать своими роскошными ресницами. А Вероника вспоминала вчерашний его тост, после которого на душе у неё страшно скребли кошки.

– Вероника, перестань, что с тобой? Я ведь знаю, что ты в меня давно влюблена. Не злись, это все было до того, как я увидел тебя новую, неизвестную мне.

– Поздно, Гордон. Я была в тебя влюблена, а сейчас я говорю тебе: «Нет». – Вероника вдруг ясно осознала, что шоры, что застилали ей глаза все эти годы, словно скаковой лошади, спали и перед девушкой предстал настоящий Гордон, а не придуманный прекрасный рыцарь из так любимых ею исторических романов. И к этому Гордону Вероника была равнодушна.

Тот удивлённо посмотрел на девушку и, усмехнувшись, сказал:

– Неужели он зацепил тебя, этот Хейл? Но, Вероника, ты не знаешь его. Нет в моём окружении человека более неприятного. Он карьерист, непробиваемый, как вековой дуб и такой же равнодушный. Его не интересует ничего, кроме карьеры. Я уверен, ты его тоже мало интересуешь. О, он презирает таких, как мы, умеющих жить, дышать полной грудью и наслаждаться этим. Ему‑то это недоступно, – Гордон зло затараторил, всё больше распаляясь и выплевывая одно за другим низкие, недостойные слова в сторону предполагаемого соперника. – Он так гордится своим незаурядным умом, считает себя уникальным, а на самом деле, да кто он такой?

Уже второй раз за день кто‑то в её присутствии поливал Гарольда Хейла грязью, и, Вероника была уверена, что спроси она ещё несколько человек, знакомых с ним, их мнение об этом странном человеке, услышала бы то же самое. Да что уж там, ещё несколько дней назад она сама дала бы ему далёкую от приятной характеристику. Однако сегодня она узнала то, чего все эти люди не знают и не могут знать, то, что она и сама узнала по чистой случайности.