Согретая турецким солнцем
Когда и я закончила трапезу, вся дружная команда аниматоров отправилась домой. Мальчики и девочки попрятались по комнатам и приступили к одним и тем же делам: лёгкий душ, чистка зубов, увлажняющий крем, сообщения родным и близким, постель.
Лёжа на животе, я согнула одну ногу и положила руки под голову. Сколько себя помню, засыпала только так, без подушки. Когда тело начало расслабляться, голова заработала с удвоенной силой, вспоминая, каким насыщенным оказался день. «Неужели я в самом деле здесь, и это не сон? Неужели всё, что я увидела и узнала сегодня, станет моей реальностью на долгие полгода? Да уж… Нравится ли мне здесь? Определённо. Осталось только друга завести. Ну, война план покажет! Спокойной ночи, Сашенька…»
Среда, 29 апреля 2015 года
«Не пытайтесь судить о книгах по обложке». (Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»)
После противного тиликанья Виолеттиного будильника обе обитательницы верхов спустились на землю. «Ну почему уже утро? Когда успела закончиться ночь?» – досадная истина никак не укладывалась в голове. Проснуться оказалось во сто раз труднее, чем двадцать четыре часа назад, но неимоверным усилием воли я всё‑таки подняла себя с кровати.
– Доброе утро! – бодро произнесла блондинка.
– Угу… – зевая, пробубнила я.
«Нет, ну она точно ведьма! Как можно быть такой позитивной и жизнерадостной с утра?» – думала я, пытаясь до конца открыть левый глаз, который ещё досматривал сон.
– Доброе утро! – улыбнулась Ксюша, выходя из туалета.
«Ещё одна!»
– Совсем не доброе… Глаза не открываются!
– А‑а‑а! Ну, это нормально. Привыкнешь!
По знакомой брусчатке мы прошагали мимо клумбы, вошли в отель и в один миг оказались в ресторане. Немного освоившись, я прошла полный круг по ресторану, бегло изучив утреннее меню: яйца во всех мыслимых и немыслимых проявлениях, каши, хлопья с молоком, тосты, выпечка, сыры, фрукты и овощи… Моё нежное девичье сердце с первого взгляда, точнее, с первого вдоха, покорил волшебный аромат американских блинчиков. Повар в фирменной футболке с логотипом «Meryan» делал их на глазах у полусонных зевак, и свежайшие кружочки в секунды разлетались по тарелкам. Обнаружив рядом с ними шоколадную пасту и кокосовую стружку, я уже не сомневалась в своём выборе. Прихватив ещё пару ломтиков грейпфрута, мы с завтраком богов отправились за стол.
– А‑а‑а! Ты тоже блинчики любишь? – усмехнулась пионерка. На её тарелке красовались те же маленькие солнышки, с той же шоколадной пастой. – А зачем кокос?
– Люблю кокос.
– Приятного аппетита, девочки! – доброжелательно проговорила Ксюша.
– Приятного! – в один голос ответили мы с Виолеттой.
– А почему мы снова завтракаем одни? – спросила я без уточнения адресата.
– Они спят, – невозмутимо выдала блондинка «номер два».
– В смысле?
– Ну, не ходят они на завтрак. Спят чуть дольше, а потом сразу в офис.
– Обед‑то только после двенадцати… Так с голоду умереть можно!
– Кому как, – выдохнула пионерка.
После завтрака мы снова попали в царство Морфея, где обладатели бело‑голубых футболок досыпали, прислонившись к стенам офиса. Все заняли прежние места, и я снова села между Дариной и Тансулу.
«Если они не ходят ни на завтрак, ни на ужин, то едят, получается, только в обед и ночной дожёр? А это, на минуточку в двенадцать дня и в двенадцать ночи! То есть, кушать раз в двенадцать часов? Кошмар. А‑а‑а! Ну, ещё же есть пятичасовые сэндвичи! Так лучше, но всё равно плохо…»
– Саша! – вдруг крикнул Йозеф.
Все пялились, будто меня звали уже в десятый раз. И босс почему‑то не выглядел так же дружелюбно, как вчера ночью в ресторане.
– Sorry[1].
Начальник скривил лицо, но ругаться не стал.
– Мне нужна твоя фотография для бейджика. Хорошего качества. По пояс.
– Хорошо. Куда скинуть?
– У тебя почта есть?
Я кивнула, а он посмотрел на выключенную плазму, почесал подбородок и сказал:
– Ладно, спросишь Марину, что делать.
Я снова кивнула, еле сдерживая смех. «Ох, уж эти мужчины!» Потом Йозеф спросил, есть ли у нас вопросы и после молчаливой паузы скомандовал:
– Tamam o zaman. Hadi[2]!
Три ничего не значащих для меня слова дали всем сигнал к пробуждению и отрыванию своих пятых точек от чёрных лавок. Я просто двигалась в толпе, не особо понимая, куда мы идём.
– А что такое «тамамозаман» и «хайди»? – спросила я местную всезнайку.
– Не «хайди», а «хади»! Это значит: «Ладно, тогда давайте!» Ну, в смысле, если у нас нет вопросов, то идём работать.
Из офиса мы поднялись обратно к бару у бассейна, откуда двинулись к морю по той самой дорожке под пальмовой аркой. Все мои коллеги громко и не очень желали доброго утра гостям на всех употребляемых в отеле языках. Я тоже пару раз себе под нос пробубнила что‑то невнятное и моментально отвлеклась.
Море было поразительно красивым! Оно походило на девушку в бирюзовом вечернем платье, со струящимися белокурыми локонами до середины спины и лёгким голубоватым макияжем глаз. Солнце отражалось в воде тысячей маленьких огоньков, словно блёстки сияли на ресницах очаровательной принцессы. Где‑то далеко‑далеко подол её платья менял оттенок и переливался в безоблачное голубое небо. Просто море. Непросто пейзаж…
[1] Sorry – (с англ.) извините.
[2] Tamam o zaman, hadi – (с тур.) хорошо, тогда давай.
