Согретая турецким солнцем
«Сегодня я умная и не нахапаю столько всего!» – убеждала себя в ресторане. Шла с тарелкой вдоль прелестей, так предательски пахнувших, и не могла решить, чего хотела больше. «Раз салатик, два салатик, мяско, гарнирчики… Снова с горкой! Блин! Но я же всего буквально по ложечке положила!» – оправдывалась перед негодующим подсознанием. «Ну, теперь ешь, раз взяла!» – шипело оно в ответ.
– Народ! Сегодня репетиции нет. Отдыхайте! – объявила Марина.
– Ура! – обрадовались мы хором.
– В полшестого «Пиратов» пару раз пройдём и «Матрицу» выучим. Всё, приятного аппетита! Я пошла.
– Марин, а на пляж можно? – поинтересовалась я.
В этот момент все почему‑то уставились на меня, будто я сморозила непристойность.
– Можно. Но там же холодно? Бр‑р‑р!
– Мне не холодно.
– Иди. Но ложись с краю, а то будут потом говорить, что анимация тут только загорает.
Начальница покатила коляску со спящим сыном домой, и все вернулись к тарелкам.
– Ты реально на пляж пойдёшь? – удивилась Виолетта.
– Угу! – быстро жуя салат из морковки по‑корейски с чем‑то ещё, ответила я.
– С ума сошла? Вода ж ледяная!
– Ты трогала?
– Нет.
– Ты сама сейчас ответила на свой вопрос. Я, в отличие от некоторых, сюда отдыхать приехала!
Выражение лица по уши правильной пионерки в тот момент просто не поддавалось описанию. Это была жгучая смесь из ярости, негодования и злобы, приправленная ненавистью и завистью. «Один ноль в мою пользу!»
– Как это отдыхать? – выдавила блондинка.
– Очень просто, – невозмутимо продолжала я. – Я приехала на море, а работа – так… Побочный эффект.
Две маленькие киргизки внимательно наблюдали за нашей перепалкой. Не произнося ни слова, Ксюша и Тансулу тщательно записывали всё на подкорку, отмечая каждую деталь. Четыре удивлённых глаза перемещались с меня на Виолетту, с Виолетты на меня.
– Посмотрю я, как ты здесь отдыхать будешь!
– Посмотри.
Пляж меня ждал и дождался! Забежав домой, я переоделась, взяла полотенце, кепку и книжку. Минут через десять солнце уже ласкало моё бледное тело, уютно расположившееся на крайнем лежаке. Голубое небо, приятное шелестение волн о каменистый берег, по‑летнему жаркие лучики и интересная книга… И всё это после вкусного обеда. «Ммм… Мечта!»
«Холодно там! Вода ледяная, видите ли. Да что вы, глупые, знаете о ледяной воде?» – злилась я. «Вот в крещенской проруби вода ледяная, да. Когда на улице минус двадцать с лишним, а папа заботливо приглашает тебя окунуться – вот это холодно! Когда люди вокруг в огромных куртках стоят, шарфами перемотанные, а ты в купальнике лезешь под лёд – вот где „бр‑р‑р!“. А тут рай! Здесь солнце и море, которое отродясь льда не видело. Раскудахтались клуши!» Решив не думать о неприятном, я натянула кепку на лицо, чтобы не щуриться, и открыла книжку там, куда бережно вложила именную закладку, сплетённую сестрёнкой. На коралловом фоне красовалась жёлтая надпись «САША», обрамлённая небольшими кисточками по краям, тоже жёлтыми. «Ничто так не греет душу в отъезде, как милые вещицы, сделанные специально для тебя любимыми людьми!» Ещё немного покрутив в руке подарок, я отложила его в сторону и переключилась на книгу.
Проглотив ещё пару страниц, я поняла, что пора двигаться к морю. Начали подгорать не только коленки, но и мозг. Прохладная небесно‑голубая вода нежно дотронулась сначала до моих ног, затем до живота и плеч. Волны то резко поднимали меня вверх, то бережно опускали… А я плыла всё дальше, периодически выплёвывая солёную жидкость, попадавшую в рот. «Вот бы мы все тут сейчас были! Я, мама, папа и сестра. Мы с папой обязательно устроили бы соревнования „кто вперёд до буйка“, а мама с Лизой болтались бы на волнах в больших надувных кругах. Только из маминого круга над водой возвышалась бы голова, а из Лизиного – ноги. Маленькая головка в маске пугала бы рыб внизу. Эх… А папа ведь Средиземного моря и не видел никогда. Мы‑то, девочками, в прошлом году здесь отдыхали, а он работать оставался. Ну, ничего. Вот заработаю свой миллион, и поедем вместе!»
Когда я вернулась на пригретое место, глаза сами закрылись, и мир начал медленно растворяться в шелесте волн… «Не‑е‑е‑ет! Уже идти пора. Миллион зарабатывать надо!» – скандировало подсознание. Перебарывая сон, я села и ещё раз взглянула на море, уходившее в горизонт…
– Ну и как? – сходу набросилась Виолетта, как только я вошла в бэкстейдж.
– Прекрасно! – неторопливо вытираясь, ответила я.
– И не замёрзла?
– Слушай! Ты дома летом в ледяных реках и озёрах купаешься?
– Ак, это летом!
– Здесь сейчас наше лето. А, может, и теплее даже…
Виолетта фыркнула и засобиралась на аквааэробику, Ксюша увязалась за ней. Я же взяла в баре полюбившийся айран и села на лавку возле волейбольного поля. Команды уже собрались и ждали кого‑то из наших мальчиков. Вскоре появился Эрай с мячом, и матч начался. Ко мне подсела девушка, наблюдавшая за своим возлюбленным‑волейболистом. Он весь был поглощён игрой, а она – им.
– Привет! Ты говоришь по‑русски? – спросил приятный голос справа.
– Привет! Да! – обрадовалась я.
– Ой, как хорошо! А то одни немцы вокруг! Мы с мужем вчера вечером только прилетели. Ещё тут ничего не знаем.
– А я позавчера вечером прилетела. Тоже ещё тут ничего не знаю!
Мы посмеялись, и собеседница протянула мне руку.
– Надя.
– Саша. А вы откуда?
– Я из Питера, а мой муж… Вон он в синих шортах! Из Новороссийска. Живём мы сейчас у него, но скоро переберёмся ко мне. Он моряк!
Пока Надя говорила, я с удовольствием разглядывала её большие зелёные глаза, широкие брови, длинные светло‑русые волосы и пухленькие губы. Идеальный образ дополнял леопардовый слитный купальник, чёрное парео и шикарная шляпа с широкими полями.
– Моряк? Ого!
– Да. И у нас медовый месяц сейчас!
Собеседница искренне улыбалась, и это была улыбка любящей и любимой женщины. Назвать Надю «женщиной» я не могла, но «любящей и любимой» – очень даже.
– Ух ты! Вы только‑только поженились? Поздравляю!
– Спасибо! Мы познакомились в интернете зимой. В марте он прилетел ко мне, а в апреле мы поженились.
