Согретая турецким солнцем
– Вы нам очень понравились! Мы живём в Штутгарте и давно занимаемся фитнесом. На степ раньше не ходили, а теперь будем! Завтра снова вы ведёте?
– Спасибо! Очень приятно слышать! А про завтра сказать ничего не могу, к сожалению. Я сама ничего не знаю.
– Ну, если вы, то мы придём! – в один голос выдали мои собеседницы.
– Надеюсь, увидимся! Спасибо за тренировку! Хорошего вечера!
– Это вам спасибо! Tschüß[1]!
Женщины устало побрели в сторону жилого блока, и наступила Надина очередь говорить.
– Ты молодец! Мне понравилось очень! Ты фитнес‑тренер, да?
– Спасибо! Ну, я больше по танцевальной части…
– А‑а‑а! Сегодня ещё что‑то будет?
– Неа. У нас тут сейчас репетиция, а потом перерыв. Мы только вечером вернёмся.
– Понятно. Я тогда пойду Костю искать. Он купаться пошёл. А вечером будем искать тебя!
– Договорились! До вечера!
Надя ушла на пляж, а на сцену начали стекаться аниматоры. Судя по лицам, репетиции никто особо не радовался.
– Уже друзей себе нашла? – то ли с завистью, то ли с отвращением спросила Виолетта.
– Они сами нашлись.
– Как это сами?
– Вот так. Взяли и сами нашлись, – повторила я, желая завершить разговор.
– О! Это ты? – вытаращила глаза пионерка, взяв в руки мой бейджик.
– Нет, блин! Просто картинку из сети скачала.
– А чего у тебя фотка такая красивая? У меня обычная, – протянула она, демонстрируя мне шейный портрет.
Наконец, появилась Марина, и репетиция освободила меня от ненужного внимания. Сначала мы повторили то, что выучили вчера, потом начали учить новый танец. Я, конечно, уже стояла впереди и помогала остальным. Дома мы оказались только в полседьмого, то есть через час после окончания рабочего времени. Без бутербродов. Буфет закрывался в шесть. А желудок, к сожалению, работал без перерывов…
– Девочки, кто‑нибудь пойдёт на ужин? – обратилась я к соседкам по комнате.
– Я хочу есть, но идти не хочу, – отозвалась Ксюша. – Лучше полежу.
– А ты знаешь, что ужинать надо с гостями? – съязвила всезнайка.
– В смысле?
– Думаешь, мы все просто так на ужин не ходим? Никто не хочет за чей‑то стол подсаживаться! Вот и питаемся сэндвичами. Если, конечно, взять успеваем.
– Я тоже так не хочу…
– Либо терпи до ночи, либо иди ешь с кем‑нибудь.
«Думай, Саша, думай… Надя! Надо их с Костей подловить и с ними покушать. Только я понятия не имею, когда они в ресторан пойдут… Ладно, на месте разберусь», – размышляла я, выбирая себе наряд на вечер.
Ровно в двадцать минут восьмого я переступила порог главного ресторана нашего отеля. Прямо у входа меня встретило многоэтажное строение, заставленное арбузами и дынями, мастерски превращёнными в произведения искусства. На одном полосатом шаре вырезали лебедей, на другом – морской пейзаж, на третьем – забавную карикатурную физиономию. Вдруг внимание привлекла длинная очередь в глубине зала и, подумав, что напрасно народ толпиться не станет, я двинулась в гущу событий. Подошла и ещё раз убедилась, что попала в рай. На широком подносе лежала клубника. Красная, спелая, ароматная… «Как у бабушки в огороде! Только раза в три больше. Или в четыре. И это в конце апреля!» Набрав себе полную тарелку ягод, я решила, что не мешало бы и еды прихватить. Пока ходила вдоль заставленных всякими яствами столов, упорно искала глазами новых знакомых, но их нигде не было. «Неужели придётся садиться к чужим?» – негодовал мой внутренний голос.
Время перерыва подходило к концу. «Если не начну есть сейчас, то не успею в бэкстейдж к восьми», – проговаривала я, стоя посреди ресторана с двумя полными тарелками еды. Нади и Кости не было, так что выход оставался только один. Заметив немолодую женщину за маленьким столом, я решила попытать счастье. «Интересно, она одна, или ждёт кого‑то?» – думала голова, когда ноги уже шли к намеченной цели.
– Здравствуйте! Можно к вам присесть? – спросила я по‑английски, натянув самую лучезарную из своих улыбок.
– Ja! Ja![2] – кивнула женщина, переставляя свою сумку со стула на пол.
«Значит, всё‑таки не одна», – досадно отозвалось внутри.
Я с удовольствием приступила к содержимому первой тарелки. Ужин в отеле во сто крат превосходил великолепие и разнообразнее блюд завтрака и обеда, вместе взятых. Так что голодные глаза и загребущие руки вновь обеспечили меня непосильной порцией. И съесть её предстояло за пятнадцать минут. Точнее, за четырнадцать. И ещё минута оставалась на дорогу к амфитеатру. Я запихнула в рот что‑то, завёрнутое в виноградный лист, когда к столу подошли пожилой мужчина и парень.
– Хэллоу! – кое‑как выговорила я с набитым ртом.
– Guten Appetit[3]! – в один голос ответили они.
Неловкости в моё положение добавилось, но вкусная еда перебивала все плохие мысли. Дошла очередь до клубники. Моё счастье на какое‑то время приняло вполне осязаемую форму и сосредоточилось в больших красных ягодах с крошечными желтоватыми семенами. «Как же это вкусно!» Не обращая никакого внимания на немецкое семейство, я уплетала порцию свежих летних витаминов как в последний раз. Соседи по столу удивлённо поглядывали на меня, шокированные скоростью опустошения тарелок. «Ну, извините. Времени у меня в обрез!»
В бэкстейдже я появилась вовремя с набитым под завязку пузом. Йозеф, Кемаль и Эрай уже играли в телефоны, миниклубщицы пили чай, а Виолетта что‑то активно доказывала Ксюше. Я присела на своё место и шумно выдохнула.
– С кем сидела? – переключилась на меня блондинка «номер два».
– С немецкой семьёй.
– Ты немецкий знаешь?
– Нет.
– Ну, и как тебе ужин?
– Классно! Клубники объелась…
В глазах моей собеседницы блеснула откровенная зависть. «Так тебе!» – мой внутренний голос показывал ей язык.
[1] Tschüß – (с нем.) пока, увидимся.
[2] Ja – (с нем.) да.
[3] Guten Appetit – (с нем.) приятного аппетита.
