Согретая турецким солнцем
Из Магнитогорска родные провожали меня с комом в горле. Им совсем не хотелось отпускать за тридевять земель свою кровиночку, но изменить моё решение не получилось. Я уезжала, а они оставались на перроне автовокзала. Проводы – неизменно грустное событие, но за каждым расставанием всегда следует новая встреча. Через девять часов я была уже в екатеринбургском аэропорту «Кольцово», откуда вылетела в московский «Шереметьево». Одна я никогда не путешествовала дальше, чем в соседний город, поэтому очень волновалась. Как‑никак мне предстояло пять раз сменить транспорт!
Когда я звонила маме из Москвы, уже не плакала. Наоборот, сладостно предвкушала путешествие. А регистрация, таможня и сказочный мир беспошлинной торговли окончательно настроили меня на позитив. И, глядя в иллюминатор на рабочих, кутавшихся в свои пуховики от промозглого ветра с дождём и мокрым снегом, я искренне радовалась, что лечу в тепло.
Через три с лишним часа самолёт сел в аэропорту Анкары, и по пути к стойкам регистрации на внутренние рейсы я заглянула в уборную. Под нарисованной на двери девочкой расположилась турецкая надпись: «bayan[1]». «Видимо, много ещё будет смешных слов», – ехидная улыбка тронула губы.
Когда я всё‑таки нашла свой выход на посадку, изрядно поплутав по аэропорту, выдохнула, опёрлась на перила и посмотрела вниз. На первом этаже разлилось длинное овальное озеро с небольшими фонтанчиками и подсветкой. Там я окончательно почувствовала себя на юге.
Отчаянно борясь со сном на борту очередного самолёта, я разглядывала пассажиров, летящих в Анталию вместе со мной, пытаясь угадать, зачем или к кому спешат все эти люди, и что ждёт каждого из них на морском берегу. У багажной ленты держать глаза открытыми становилось всё сложнее. Неспешно проплывающие сумки хорошенько убаюкивали: сначала – чей‑то цветастый маленький чемоданчик, за ним – здоровенный походный синий рюкзак, потом – детский «Микки Маус» с длинной чёрной ручкой… С небывалой скоростью народ расхватал свои поклажи, и я осталась одна напротив пустой ленты. Сон как рукой сняло, и приступ паники не заставил себя долго ждать!
– Так, Саша, возьми себя в руки! Пойди и спроси на информационной стойке, куда мог подеваться твой багаж, – в подобных ситуациях я всегда разговаривала сама с собой. Так появлялось намного больше шансов не впасть в истерику.
На стойке информации толпились люди, говорившие на самых разных языках. Кто‑то молча ждал помощи, кто‑то, размахивая руками, что‑то кому‑то доказывал, кто‑то пытался кому‑то дозвониться, а кто‑то тихонько плакал в уголочке. Мне ужасно захотелось встать рядом с невысокой женщиной в углу и зарыдать в голос. «Но, нет! Так просто мы не сдаёмся!» Дождавшись своей очереди, я с горем пополам получила разъяснение. Оказалось, всё примерно так: я прилетела из Анкары на внутреннем рейсе, а мой багаж прилетел из Москвы на международном. То, что мы летели в одном самолёте, здесь никого не волновало, и меня отправили в другой конец аэропорта к ленте с транзитным багажом. Чемодан нашёлся, и мне оставалось лишь разыскать микроавтобус с табличкой «7413», сесть в него и, наконец, заснуть. Эта миссия оказалась вполне выполнимой.
Из короткого, но глубокого сна меня вырвал крик водителя. Я совершенно не понимала, что он говорит, но его устрашающий взгляд в зеркало заднего вида подсказывал, пора выходить. Когда я выбиралась из транспорта изящной походкой зомби, представительный мужчина в сером смокинге уже держал мой багаж. Так я оказалась здесь.
«Надо бы маме сообщить, что я добралась… Нет, не сейчас. Не могу. Всё завтра… Спать».
Вторник, 28 апреля 2015 года
«Одно дело – рассуждать о необходимости сделать первый шаг, и совсем другое – по‑настоящему шагнуть в неизвестность». (Луис Ривера, «Есть только те, кто сражается»)
Утро началось в 08:45, когда пропел будильник одной из моих соседок. Я проснулась от назойливого тиликанья, но продолжала лежать неподвижно. «Интересно, когда они вернулись в комнату?»
Минут через пять заиграл будильник той, что спала надо мной, и тут же обе девушки спустились со своих коек. Я резко поднялась и хотела сесть, но, ударившись лбом о верхний ярус, с обиженным «ай!» бухнулась обратно. «Хорошее начало, блин!»
– Вставай. Если хочешь успеть на завтрак, надо выходить уже сейчас. А, вообще, у нас собрание в полдесятого.
[1] Bayan – (с тур.) женщина, дама.
