Сорцерий. Книга II. Свет во Тьме

– Никто из нас не желал войны. Я не смог уберечь своих верных воинов от злого заклятия, потому как не искал в Тризоне врага. Смею ли я просить понимания и прощения?

– Всем известно как чтит ценность жизни эльфийский народ. Никто не посмеет таить на вас злобу. Мы, как прежде, друзья. – За рукопожатием последовало легкое, но значимое объятие.

Виктория отпустила пленников, корни вернулись под землю. Воины примирились.

– Не думал, что среди нас есть такие умелые волшебники, – Арес схватил ведьму под руку, где не оказалось крепких мужских мышц, и сжал пальцы так сильно, что ей стало больно. – Как твое имя, воин?

Виктории совсем не хотелось отвечать, да и показывать лицо кому‑либо. Кто из этих гордых мужчин признает женщину победителем? Они воины, они другие.

– Твои хилые плечи подсказывают мне, что ты не только никогда не состоял в рядах королевских войск, но и по жизни сопляк! – Арес потянул руку к шлему на голове ведьмы. Виктория испугалась, надежно вцепилась в забрало шлема и вырвалась из грубой ладони. – Думаешь, эти ужасные штаны прошлого века не врезались мне в память, Тугенд?

Слова разоблачения хлестнули подобно свистящей розге и, вздрогнув всем телом, ведьма вжала голову в плечи. Она быстрым шагом, вприпрыжку, удалилась от Ареса, потирая руку от жгучей хватки. Виктория молча подхватила с земли предателя и повела к лесу, куда неспешно двигались воины королевства Аструм и королевства Дирилис. Ведьма боялась встретиться с Аресом взглядом, боялась, что арвейнидд подойдет, затопчет радость победы и обвинит в самодурстве. Однако он не пытался говорить с ней или о ней и, более того, сохранил тайну. Оттого ли, что войну остановила девчонка, но признать победителя он не готов, или оттого, что вдруг снискал уважение к ведьме – не знал, пожалуй, даже сам Арес.

 

Глава 3

 

По установленным законам Сорцерия каждое королевство содержало в тюрьмах исключительно тех нарушителей, кто являлся непосредственно их жителем, несло ответственность за приговор и его исполнение. Потому, следуя правилам, Виктория привела одурманенного Тризона в королевство Аструм. Ее сокрытой личности не позволили посетить подземелье, но король пригласил неизвестного воина во дворец, что выстроили из неотесанного желтого камня много лет назад. Уж и не счесть, как давно, но намного ранее, чем появилось королевство Дирилис. Оттого планировка и убранства дворца отличались от большинства построек современности. На высоких потолках залов не всегда удавалось разглядеть детали раскинувшихся на них росписей. Вытянутые витражные окна сохранили изображения вымерших волшебных животных, некоторые из которых достигали исполинских размеров. Все они выглядели устрашающе, только опасности не представляли. Особенно дружелюбные грифоны, что могли бы существовать и по сей день, но которых в страхе перебили демоны Калпсиза. На светлых стенах и колоннах, стремящихся в самую высь, размещались множество фресок, отображавших события минувших столетий и портреты изничтоженных рас. Среди них находились ангелы: внешне хевуны, только с крыльями, а внутри бесконечный Свет и Любовь. Завоеватели убивали и разрушали, но ангелы продолжали взывать к добру, просили остановиться и протягивали милосердные руки даже недостойным спасения. Они не верили в войну и война их уничтожила. Стены полнились и образами перевертышей, оборотней, в чьих жилах текла зеленая кровь. Они не владели иными навыками волшебства кроме преображения, рождались исключительно при полной луне и обретали душу животного, которым мог оказаться как заяц, так и медведь. Когда люди пришли в Сорцерий с войной, то смогли обнажить их истинные сущности и сгубили беззащитных перевертышей. От них остались лишь немногие чародеи‑полукровки, дети оборотней и волшебников, сумевшие защитить себя. Впоследствии они перебрались в холодные горы и образовали мелкое суверенное Агатовое Королевство, не подчиняющееся власти Великого Совета и избегающее взаимодействия с остальным миром.

Фрески с ангелами и перевертышами объединяла общая легенда, которая имеет два различных исхода. Считается, девушка‑сова по имени Хельга, что была крупнее и крепче ныне известных птиц, пыталась уберечь младенцев ангелов от гибели. И одни утверждали, что ей это удалось: сова успела отнести в горы укрытые облаками нескольких детей, невзирая на то, что крылья ее трижды пронзали стрелы; и живут ангелы там по сей день, не спускаясь на бренную жестокую землю. Другие уверенно заявляли, что демоны Калпсиза подстрелили несчастную птицу, и не успела она никого спасти, пала вниз и разбилась с первым же младенцем. Что есть правда теперь уж никто не знал и веровал каждый в свою истину. Ныне портрет Хельги мог повстречаться в любом доме. Ее изображали простой, с мягкими чертами лица и чистым, открытым, по‑детски наивным янтарным взглядом, направленным в глубины души смотрящего. Даже нарисованные слегка приоткрытые губы девушки, казалось, шептали о робкой надежде. Длинные каштановые волосы раскидисто лежали на узких плечах, левой рукой, прижимая к груди, она держала младенца ангела, а правой, обращенной в крыло, укрывала его за крупными маховыми перьями от приближающихся стрел. Девушка‑сова стала символом добродетели. Поговаривают, именем Хельги назван некий тайный орден, чья цель защита и спасение отверженных и нуждающихся в помощи чародеев.

Король Аструма оказался добродушным крупным мужчиной. Его воздушная борода, желтая с золотистым оттенком, ненавязчиво украшенная жемчужными бусинами, струилась змеей до самого пола и являлась символом мудрости. Будучи узкой, борода не могла скрыть низкого, круглого точно шар, живота. Как и отсутствующие на голове волосы, что демонстрировало неровную острую макушку. Пышные щеки короля всегда горели ярким румянцем, а у глаз располагались глубокие морщины. На широком носу красовались аккуратные очки с прямоугольными стеклами, но казалось, он смотрел поверх их. Может король и не нуждался в оптическом приборе для улучшения зрения, но нельзя отрицать, что очки добавляли ему харизмы.

Правитель сильно огорчился, узнав, что в его королевстве нашелся предатель. Ни кто‑нибудь, а правая рука, арвейнидд, которому он доверял. Очевидно, Тризон хотел захватить Лунный Лес, устранив его обитателей. Земли эльфов – святыня, таящая особое волшебство. Волшебство, которое беззаветно оберегают со времен зарождения, и его таинственность отчаянно манит черные сердца, жаждущие обрести не только величие, но и молодость.

С воином, завершившим войну без кровопролитий, король Аструма пожелал познакомиться лично. Виктория согласилась его посетить, но ни шлем, ни доспехи она не снимала и молчала как рыба. Вдумчиво восседая на троне, правитель долго рассматривал ведьму. В образе, за которым скрывалась ведьма, король увидел мальчишку: юного, неуверенного в себе и обиженного не собратом, но жизнью. Доспех, что должен прикрывать широкую грудь воина, сидел на ней просто нелепо – тощие руки и ноги ведьмы торчали из него как ветки из тела снеговика.

– Я – Финехас, король Аструма. Для меня честь познакомиться с волшебником, сохранившим тысячи жизней – это удивительно. Судя по рассказам воинов, вы пользовались магией с умом и никто не пострадал. Смею ли я спросить, откуда у вас такие познания?

Виктория молча склонила голову, разговаривать она не собиралась вовсе.

– Говорят, вы даже напавших на ведьму триногов, и тех не убили, – вставил слово принц, сын короля, стоявший подле массивного трона. Будучи значительно выше отца, мужчина казался худым, но крепким. На вытянутом лице, увенчанном ямочкой на подбородке, сильно выделялся длинный острый нос. Тонкие губы принца, казалось, поджимались в извечных сомнениях, однако мощные скулы преображали его в сильного и уверенного мужчину.