Сорцерий. Книга III. Вендетта

– Нет, и не хочу!

– Для меня магия – это не то, чужое. Мне нравится Сорцерий и волшебство тоже нравится, но простая жизнь, которая не требует магии, привлекает меня куда сильнее. Она мне привычнее.

– Ты покровительница, если где неладно будет – тебе придется оказаться там и творить чудеса.

– Знаю, – вздохнула Алиса. – Долг есть долг. Поэтому я бы хотела жить без магии здесь, в своем доме, и прибегать к волшебству за его пределами и только по зову.

– Если тебя и призовут, то не так скоро. Жители королевств достаточно натерпелись, настало мирное время, – Август попытался сгладить слова Адама, он опустился на траву рядом с Алисой.

Друзья еще долго обсуждали волшебство. Костер медленно догорал, когда они гармонично задремали: на груди Августа спала Алиса, на ее коленях – Адам, всех троих бережно укрывал крылом фелис. Пусть они были знакомы не так уж и долго, но их объединяло нечто большее, чем просто дружба. Они стали по‑своему близкими и родными.

 

Глава 5

 

Ранним утром друзья отправились на базар, прикупить подушек, одеял и прочих мелочей. Алиса решила, что все это хочет именно купить, а не создавать – дело сложное и требует многих ингредиентов. На ярмарке друзья долго гуляли у различных шатров и набрали немало вещей. Собрав сумки и водрузив их на львов и фелиса, Адам и Алиса ожидали Августа, который отправился докупить некую вещь. Когда принц, наконец, появился, в руках нес треножный мольберт. Демонстрируя искомую вещь, он с улыбкой поднял его над головой, и опустил. Глаза Алисы радостно и восхищенно округлились, она бросилась навстречу и окрыленно запрыгнула в объятия Августа, который едва успел аккуратно поставить мольберт на землю, чтобы подхватить покровительницу.

– Спасибо! Спасибо! – верещала она.

– Да брось, может я мольберт себе купил, – улыбнулся принц. – С чего ты взяла, что это для тебя?

– Потому что ты только обо мне и думаешь!…

Она произнесла вслух то, в чем даже не сомневалась, но говорить не хотела. Улыбки Алисы и Августа медленно растворились в тяжести недосказанности, что грелась на языке; взгляды кричали о любви, которой нет хода; сердца бились в истерике, скручивающей внутренности. Но дыхание становилось все ближе, переплеталось и, казалось, что вопреки всему, их губы, наконец, соприкоснутся.

– Давно не виделись, – Адам вялым жестом руки поздоровался с кем‑то без радости и особой охоты.

Алиса вздрогнула, медленно выскользнула из объятий принца и обернулась – Эвелина. Казалось, не лишись принцесса дара, покровительницу бы уже пронзили тысячи молний. Эвелина обрушила бы их прямо с черной тучи недовольства, затаившейся над головой. Принцесса наградила Алису тяжелым многозначительным взглядом.

В руках Эвелина держала неприкрытую плетеную продолговатую корзину. Принцесса закупала на базаре недостающие ингредиенты для зелий, она случайный свидетель случайного порыва чувств. Так и рождаются сплетни: ты слепнешь от счастья или горя и в этот момент все вокруг оборачиваются, чтобы взглянуть на тебя одного. Беда в том, что многие из них весьма близоруки, зато не обделены редкой фантазией.

Эвелина внимательно осмотрела обширные сумки друзей и, наконец, прервала давящее осудительное молчание:

– Куда‑то собираетесь?

Алиса напряглась, занервничала. Она не хотела раскрывать тайну. Принцесса будто чувствовала истину, знала, кому принадлежит кладь, сверлила покровительницу глазами, впитывала каждую мелочь.

– Я себе дом построил. – Адам решил солгать заместо Алисы. – Обустраиваюсь в Дирилисе. Решил остаться.

– Тогда я загляну поздравить с новосельем…

Всем видом Эвелина дала понять, что не верит словам колдуна, но тут же оставила друзей и затерялась в шумной толпе. Казалось, принцесса точно знает, что происходит, всю ложь видит насквозь. Встреча оказалась весьма неприятной и оставила мрачный осадок в каждой душе. Алиса поникла, чувствуя себя виноватой.

Без настроения друзья вернулись в чащу, где вещи наскоро заняли свои места. Дом стал уютным и готовым принять жильцов, но они не остались в тот день. Все вернулись домой. Хотя настоящий дом одни не обрели вовсе, а другие только начали обретать. Август – гость королевства, он остановился в одном из местных трактиров. Преследуя принца, там же поначалу проживала и Лилиан, но ежедневное обучение Виктора и его гостеприимство нередко оставляли ее комнату пустой – эльф все чаще оставалась в доме рода Тугенд. Там же стал проживать и Адам, который с каждым днем больше и больше роднился с Виктором. Алиса жила во дворце, но именно дворец никак не мог стать ее домом.

Чувство вины заставляло Алису крепче обнимать Александра, чаще целовать его губы. «Виноватые» поцелуи сильно отличались от тех, что дарила она ему прежде. В них не было чувственности, только тревожность. Алиса не могла, вернее, не хотела говорить о доме в лесу. Как только она открывала рот, страх закрывал его. Александр даже не спросил Алису, где та провела минувшую ночь. И от этого безоговорочного доверия становилось только больнее, потому что у нее была тайна. Не важно, что он король, что он мужчина, недосказанность ранит любого. Ведь если есть тайна, стало быть, не хватает доверия, а любви нужно доверие. Любовь не терпит недомолвок.

Наказывая себя за нерешительность, Алиса провела во дворце три безвылазных дня. Четвертое утро стало последним, Алиса не выдержала. Душа рвалась в лес, к озеру, уединению, собственному строению. Покровительница вернулась вглубь леса, к мечте. Кое‑что изменилось: у дома благоухали деревья вишни и яблони. Алиса даже не сомневалась, что их посадил Август. Густые богатые кроны деревьев цвели, ветки покрывали сотни нежных цветов. Деревья без сомнения окутывало волшебство.

Алиса вынесла из дома мольберт и краски. Столь трогательную красоту хотелось сохранить не в магии, а на полотне. Алиса душой вдохнула пропитанный сладостью воздух, и сердце забилось в волнении. С закрытыми глазами, она рисовала цветущие ветви. Казалось, каждый взмах кисти направлял Август, что нежно касался рук Алисы и незримо присутствовал здесь в дыхании вишневых и яблоневых цветов. Он обнимал, окутывал сладким теплом, и она рисовала, утопая в объятиях полных бесконечной любви.

Алиса открыла глаза. В изображении на полотне соединились цветущие ветви, и теперь в вишневом дереве можно было разглядеть цветы яблони, а в яблоне – вишни. Они дополняли друг друга, стали едины. Но Алиса, глядя на них, видела вовсе не ветви, она видела соединившиеся руки: свою и Августа. Или просто хотела их видеть? С чем она точно не могла спорить, так это с желанием встретиться с Августом.