Совершенные

– Стерва. – Джема вдруг качнулась, и наши лица оказались близко‑близко. Так близко, что я рассмотрела каждую ее черточку. И увидела, что на лице врагини нет ни капли краски. Ни помады, ни теней, ни туши. Что ее ресницы такие длинные и черные, а губы яркие, потому что так решила сама природа. А блестящие волосы Джемы, сейчас заплетенные в косу, завиваются в кольца тоже без всяких щипцов. Что ее платье – простое, светлое, сшито из дешёвой ткани, и наверняка над ним поработал не какой‑нибудь выдающийся и известный дизайнер, а ее мать‑портниха.

Я вижу все это в один момент. А еще то, что Джема красива. Совсем не аристократична и даже не изящна, но… красива. Ее красота тоже простая и какая‑то плотская. Она как земля. Как дерево. Как река.

И еще она – истинный миротворец. Лучший, настоящий миротворец нашего выпуска.

Мне ли не знать.

И да, это она должна надеть сегодня золотой браслет. Это она должна получить признание и похвалу Высокой комиссии. Это она должна идти по Аллее цветущих вишен с высоко поднятой головой, сияя гордостью и вновь приобретенным сокровищем.

Если бы мир был справедлив.

Но он несправедлив.

И по Аллее, высоко подняв руку с золотой полоской, пойду я. И лепестки вишен будут падать на мои плечи. И мне будет рукоплескать город.

Мне, королеве. Которая умеет побеждать. Любой ценой.

Все это проносится между нами, отражается в наших глазах. В моих – прозрачно‑серых, обведенных кармином и сумраком. В ее – светло‑карих, теплых, как корочка свежеиспеченного хлеба.

– Я тебя ненавижу, Кассандра Вэйлинг, – тихо, в губы мне выдыхает Джема. – За все. А ведь когда‑то я считала тебя…

Она замолкает, не договорив. И вовремя. Произнеси она неправильные слова, и возможно, это я не смогла бы сдержаться.

И все же мне почему‑то хочется узнать то, что она не сказала. Считала меня… кем? Кем?

– Я считала тебя… нормальным человеком! – выпаливает вдруг Джема.– А сейчас – ненавижу!

– Я знаю, – шепчу в ответ. – Твоя ненависть такая же жалкая, как и ты сама, Джема. Она ничего не стоит.

– Это твой золотой браслет ничего не стоит, – тихо, чтобы не услышали другие, говорит девушка. – Он фальшивый. И ты тоже – фальшивая. Ты не миротворец. Ты недостойна.

Внутри что‑то обрывается и падает, падает на дно моей души. Увы, этот враг тоже знает мои слабые места. Но к счастью, враг слишком труслив, чтобы этим знанием по‑настоящему воспользоваться.

И все же я дрогнула. Тайна, которую я храню, ворочается на дне души, разрастается и поднимает голову, как большой уродливый монстр. Наверное, что‑то такое все‑таки отражается в моих глазах, потому что Ржаник прищуривается.

– Отец не сможет вечно прикрывать твой зад, Кассандра. Однажды все узнают, что ты…

– Мой отец тут ни при чем, – вырывается у меня.

Черт, черт, черт! Я сглупила и ляпнула, не подумав. Нельзя, нельзя такое говорить! Пусть считает, что это папочка‑градоначальник обеспечил мне золотой браслет. Пусть лучше так…

Я не могу, не должна произносить, что великий генерал Ричард Вэйлинг ни за что не стал бы этого делать. И если он узнает правду, все станет очень, очень плохо…

Но как, как я могла сказать это вслух? Все‑таки Джема имеет надо мной некую власть. Хотя неудивительно. Она сильная. Очень сильная… И это даже без браслета.

И на миг мне кажется, что она сумеет победить…

Но удача всегда на стороне сильных. На стороне королев.

– Кэсси! Вот ты где! Боги, какой наряд! Ты решила затмить луну и звезды? И заодно – все цветущие вишни? Кассандра, ты невероятно красивая! Дай я на тебя посмотрю! – раздается за спиной звучный голос, от которого Джема вздрагивает и мигом сдувается, словно проткнутый иглой воздушный шарик.

Рядом со мной вырастает высокая фигура, и мне не надо оборачиваться, чтобы понять, кто это. Теплая ладонь ложится на мою талию, и Дамир – конечно же, это он, – осматривает нас со слегка удивленной улыбкой. Я поворачиваю голову. На лице парня играют ямочки, его золотистые волосы треплет ветер. Он безупречен, как янтарь в дорогой оправе. Достойная рамка для королевы.

Мечта всех девушек колледжа.

И тайная греза Джемы Ржаник.

Под веселым и нахальным взглядом Дамира врагиня теряет самообладание и весь свой запал. Ее щеки розовеют, губы приоткрываются, плечи опускаются. Вся ее агрессивность разлетается пеплом. Чувства делают ее слабой и мягкой, словно незащищенное брюшко ежа.

А мне ее чувства дают еще одну шпильку, которую можно воткнуть в поверженного врага.

Я не прощаю тех, кто увидел мою слабость.

И поэтому я улыбнулась Дамиру, скользнув ладонью по его плечу. А потом сама взяла его за руку.

Парень вздрогнул от удивления, опустил взгляд на мои пальцы, лежащие в его ладони. Его зеленые глаза потемнели из‑за расширившихся зрачков, а мне эта реакция почти вернула хорошее настроение. Все же парни такие глупые! И ими так легко вертеть во все стороны!

– Кэсси?

– Я так рада тебя видеть, дорогой!

Я улыбнулась ошеломленному Дамиру. Как же вовремя он появился! Так вовремя, что, возможно, я даже забуду о его опоздании, из‑за которого мне в одиночку пришлось тащиться по лестнице! Почти забуду. И моя месть теперь будет не такой страшной!

А пока я надела на лицо маску невинной и прекрасной богини и придвинулась ближе, с удовольствием наблюдая, как ошеломление на красивом лице парня сменяется радостью и даже счастьем.

Он смотрел на меня влюбленными глазами, не видя, что Джема часто‑часто моргает, едва сдерживая слезы.

Впрочем, в этот момент Дамир не видел никого, кроме меня. В отличие от меня самой. Потому что я‑то как раз смотрела на поверженного врага, который в один миг превратился в обычную девчонку, готовую разрыдаться из‑за смазливого парня.

Что еще раз доказывает, насколько она глупа. Я вот никогда не стану страдать из‑за чувств к мужчине. Королевы не влюбляются.

Но победу надо было закрепить, а врага добить, чтобы он раз и навсегда запомнил, кто здесь главный. Поэтому я приподнялась на носочки и мягко прикоснулась губами к щеке Дамира, вырывая его вздох и аплодисменты публики. Теплая мужская ладонь на моей талии заметно потяжелела.

– Я очень рада тебя видеть, милый. – Я смотрела ему в лицо, но видела лишь Джему. То, как она на миг прикрывает глаза.