Спасти зверя

Саша оторвался от своих мыслей и положил огромную руку на моё плечо. Я почувствовала знакомую тяжесть и тепло мужского тела, вдохнула до боли любимый запах, который сводил меня с ума почти пять лет. Опустив лицо на грудь мужа, услышала ровный стук сердца. Этот звук успокаивал, убаюкивал, внушал уверенность, что всё будет хорошо. Лёгкое дыхание на макушке, нежный поцелуй. Мой Зверь стал ласковым и сговорчивым. И всё же, я чувствовала, что Алекс только казался рассеянным и расслабленным. Внутри он оставался собранным и напряжённым, сжатым в пружину. Зверь готов был вырваться в любую минуту. И горе тому, на кого обрушится его гнев. Я крепче прижалась к своему мужчине.

– Всё так же боишься летать?

– Боюсь.

– Хочешь, я уложу тебя спать?

– Не хочу. Выспалась. Да и посадка через час. Мне что‑то не по себе. Стыдно как‑то вваливаться в дом без приглашения.

– Вообще‑то это наша квартира. Так что мы летим к себе домой.

– Но ты купил её для сына. Забыл? Давай хотя бы позвоним.

Алекс отодвинулся и взъерошил волосы.

– Ладно. Звони, если такая щепетильная.

Я набрала номер мальчика. «Телефон абонента недоступен». Что за чёрт? Основным условием проживания Романа в другом городе было то, что при любых обстоятельствах он останется на связи. Три аппарата на случай потери или поломки любимого Смартфона, два аккумулятора, если рядом не окажется розетки, две запасные сим‑карты. Я нервничала, набирая все номера снова и снова. Звонок не доходил. Ладно, вот только доберусь до этого абонента, отлуплю так, что мало не покажется, и не посмотрю, что вымахал выше меня на две головы.

– Не нервничай, родная. Мы же в воздухе. Возможно, проблемы с твоим телефоном. Скоро посадка.

– Давай сюда спутниковый.

Алекс молча вынул из кармана странное устройство.

«Абонент вне зоны». Такого просто не могло быть. Сердце тревожно забилось в предчувствии беды. Мне казалось, что мы летим слишком медленно, что просто зависли в воздухе. И даже тогда, когда самолёт выпустил шасси, я мысленно подгоняла пилотов.

Машину подали прямо к трапу. Я обрадовалась, увидев Женьку.

– Ты давно тут?

– Три часа, как. Месяц проторчал на верфях в Греции. Здравствуйте, Анна Игоревна. Приветствую, Александр Сергеевич!

Мужчины обменялись рукопожатиями и, наконец, мы погрузились в авто.

Алекс приставил Женьку к Роману, чтобы тот охранял и ненавязчиво доносил до парня пожелания родителей. Сын прислушивался к телохранителю и не психовал. Мужские советы не ущемляли самостоятельности юноши, а мы были спокойны. Но стоило Евгению покинуть Сиэтл, как сразу же в квартире появилась ушлая девица, о которой охранник ничего не знал. Совпадение или продуманный кем‑то хитроумный план?

– Ты Ромку сегодня видел?

– Нет. С самолёта в гараж, и вас встречать.

– Тогда поторопимся.

Я ёрзала на заднем сидении, в сотый раз набирая номер сына. Приятный женский голос уже раздражал.

– Жень, гони! ― Алекс нервничал не меньше.

– Всё понял, одна нога на сцеплении, другая на газе.

Мы помчались по широкой улице, обгоняя и подрезая машины законопослушных американцев. Штрафы? Ерунда. Я крепко сжала руку мужа. Слава Богу, он рядом.

Вот и нужный дом. Саша долго выбирал жильё для Романа. И этот район показался наиболее удобным и безопасным. Да и университет находился в шаговой доступности. На улице толпились люди. Я попыталась пробиться к подъезду, но муж потянул меня в самую гущу.

– Что тут случилось?

– Да парня ранили пару часов назад, а девчонку его затолкали в машину и увезли. Мы даже номеров не разглядели. ― Пожилой консьерж развёл руками.

Я почувствовала приступ дурноты.

– Что с парнем?

– Скорая забрала. Ножевое.

Алекс отошёл и сделал звонок.

– Быстро в машину. Он в Северо‑западном госпитале на сто пятнадцатой.

– Жив?

– Жив, не волнуйся.

Минуты тянулись мучительно долго. Женька затормозил на стоянке, и мы помчались в приёмный покой. Ноги не слушались, перед глазами всё плыло.

– Сядь. Я всё узнаю.

Алекс оставил возле меня Евгения.

– Анна Игоревна! Он жив, это главное.

Я знала, что сейчас не время раскисать, лить слёзы и биться головой о стену. Нужно успокоиться, собрать все силы и помочь сыну. Где‑то в глубине души жила надежда, что всё это лишь сон, дурной, страшный, нелепый сон. Но сил проснуться не было.

– Пойдёмте. Он в хирургии. ― Алекс протянул халаты.

Я вцепилась в широкую ладонь.

– Что с ним? Его прооперировали? Органы не задеты?

Стеклянный лифт остановился на третьем этаже.

– Пятнадцатая палата. Нам туда, Анна Игоревна.

Я влетела в комнату и, выдохнув, залилась слезами. Ромка сидел на кровати, живее всех живых. Скрестив ноги, мой сын пытался собрать в единое целое разбитый телефон. Его голова была перебинтована, как и предплечье.

– Вы? Откуда?

Алекс поддерживал меня за талию. Усадив на стул, он серьёзно посмотрел на парня.

– Что случилось? Ты мать чуть до инфаркта не довёл.

Я схватила Ромка за руку и снова разрыдалась.

– Жив, сынок, какое счастье!

Мой мальчик обнял меня.

– Ма, па, поехали домой. Там всё расскажу.

Я закивала.