Список кораблей: Заря

После нескольких недель проведённых в ДриБиНэле, космической станции‑лаборатории, принадлежащей ФОМу, где её тело подвергли многим изменениям, для его адаптации к космической жизни, она приобрела несколько простых нечеловеческих способностей. И первой из них были глаза. Помимо своего вида, они примерно в двадцать раз более восприимчивы к свету и видят в пять раза чётче человеческих. Руки и ноги стали длиннее для удобства, при этом улучшения опорно‑двигательного аппарата теперь позволяли ей передвигаться в условиях с силой притяжения больше земной, а деградация мышц и внутренних органов в условиях невесомости проходила гораздо медленнее. Но главным и, пожалуй, самым полезным приобретением, чем могли наградить её разумники в белых комбинезонах был коллар – бледный полусферический орган, выступающий наружной частью чуть выше плоскости лба, а внутренней уходил глубоко в череп и сидел между полушариями мозга. Коллар давал возможность воспринимать и создавать электромагнитные волны широкого диапазона, они воспринимались Натрувой как нечто среднее между звуком и осязательной вибрацией. Коллар давал больше возможностей, чем дискомфорта, впрочем, это было не самое отталкивающе из того, что она в себе изменила…

Рат‑Натрува развернула спальный мешок вокруг себя и, лениво перегруппировавшись в пространстве, взглянула в узкий иллюминатор. За стеклом виднелась долька газового гиганта, астероиды, а за ними вечно ночное небо, в котором сияли непрерывным светом обманчиво неподвижные звезды.

Женщина протёрла глаза, приложила волосы назад, но они снова всплыли бледным облаком в невесомости. Она сказала сонным голосом:

– Солнце, гравитация семь. Только помедленнее.

Раздался короткий механический сигнал, похожий на одиночное птичье чириканье. Пол корабля стал медленно притягивать к себе предметы, пока сила искусственной гравитации возросла достаточно, чтобы притянуть и саму Натруву. Она мягко приземлилась на ковёр с длинным зелёным ворсом, заменяющий собой пол каюты.

В каюте раздался звонкий голос так и звенящей юношеской экспрессией. Больше мужской, чем женский и почти детский, он сказал:

– С пробуждением, капитан! Как отдохнули? Может, лучше ещё поспите? Вы и двух ки́тов не проспали.

– Пока не хочется. – она потянулась спросонья, и подошла к шкафу.

Она переоделась в «домашнюю» одежду, представляющую собой серые длинные шорты и черню водолазку, а поверх них свою излюбленную серую куртку со сложной окраской ткани. Она носила её даже дома, на Заре, – очень просторная, с не типичным кроем и огромным количеством карманов, в самых больших из которых можно запросто упрятать две полуторалитровые тары. В кармашке она нащупала начатую упаковку кислых конфеток и съела одну.

Закончив, она вышла из каюты и двинулась вправо, к капитанской рубке, даже не войдя в камбуз.

– Приготовить вам завтрак, капитан? – поинтересовался голос из скрытых динамиков.

– Дай проснуться, – буркнула Рат‑Натрува и съела ещё конфетку, кислая сладость быстро возвращала ясность ума.

Рубка не самое большое помещением на корабле. Она представлял собой зал высотой в три метра, семь в ширину и около десяти в длину. Вместо носовой стены располагалось панорамное окно, у противоположной находилось кресло капитана и пульт управление. Перед окном полукруглая заниженность, у внутренних стенок которой такой же полукруглый диван, а перед ним круглый журнальный столик. Пол зала гладкий и белый с многочисленными правильными прорезями. Сама форма помещения напоминала больше каплю изнутри нежели прямоугольную призму и все поверхности, за исключением пола и мебели, обиты мягкими шарообразными подушками, некоторые из которых светились, но сейчас были отключены – света ближайшей звезды из панорамного окна‑иллюминатора было достаточно для чувствительных глаз капитана.

Натрува посмотрела на капитанское кресло пару секунд. Постояла у него, подумала и передумала. Вместо кресла подошла к диванам плюхнулась в них. Она уставилась в панораму перед собой. Сейчас она не чувствовала электромагнитных волн звёздной системы, но в её голове будто проигрывались заново «Голоса» этого места. Как если бы она, не слыша певца, поющего до боли любимую песню, по одним только его губам воспроизводила всю композицию в своей голове и подпевала ей.

Стало так тихо, что слышно только гудение корабля и собственное дыхание. Но Рат‑Натрува понимала, что это молчание было просьбой объясниться. Она вела себя довольно странно и знала, что Солнце – обладатель голоса, что говорил с ней – это заметил.

Она опустила глаза на журнальный столик, на нём стояла шестиугольная игральная карпритская доска – единственный предмет в капитанской рубке, что не был зафиксирован к кораблю. На ней застыли фигуры в прерванной партии и, нахмурившись, Натрува переставила одну из них. Убирая от доски руку, она подумала, что возможно, недостаточно проснулась для логических игр, но ход уже сделан и она, отклонившись на спинку дивана, закинула голову к потолку.

Она глубоко втянула воздух, как если бы он был свежим:

– Ты сегодня отключил все системы… – медленно и без укора начала она.

– Да, – раздалось виновато откуда‑то из‑за спины, – В рудоприёмник попал крупный фрагмент. Мне пришлось прервать добычу чтобы изъять его…

– Успешно… – также протянула она.

– Да.

В зале снова повисло молчание. Рат‑Натрува ушла в свои утренние думы, постепенно пробуждаясь, а корабль стал издавать стучащие звуки и слегка вздрагивать под них – с таким шумом происходит сбор руды с астероида.

Команда корабля Зари состояла всего из двух существ – Рат‑Натрувы и Солнца. Её единственный и самый ценный подчинённый был созданием совершенно не простым даже по меркам космополитического общества. Само его существование оставалось в тайне и если кто спрашивал Рат‑Натруву про Солнце, она отвечала: «Это системный интеллект корабля. Он назван в честь звезды, с системы которой я родом.». После этого обычно дополнительных вопросов не следовало. Однако, как оказалось, про Солнце (про звезду Солнце) никто не знает. В ЕСОП (Единая Система Ориентации в Пространстве) у этой звезды был свой номер, но о том, что это именно «Солнце», а не набор букв и цифр, знают только земляне и представители иных миров это конечно понимали, поэтому дополнительных вопросов обычно не следовало.

Недавно Рат‑Натрувой и Солнцем было выполнено восемь миссий подряд, и сейчас они взяли себе небольшой отдых. Заря заработала себе репутацию быстрого курьерского судна с чистой совестью, работающего не на количество, а на качество и скорость доставки. Жизнь научила Рат‑Натруву быть крайне осторожной в выборе соперников и работодателей, поэтому она почти всегда выбирала задания от ФОМа – Федерация Объединенных Миров охотно раздаёт миссии всем, кому на орбите не сидится. А так как ФОМ государство с подходящими для Рат‑Натрувы моральными ценностями, она не сомневалась лишний раз в чистоте их намерений.

Сама же Натрува не принадлежала ни к одному космическому государству. Ей нравилось оставаться гражданкой Советского Союза, её Родины, потерявшейся на голубом шарике в кромешной тьме космоса на где‑то на другом краю галактики. К существам без гражданства относились снисходительно и называли космополитами, ведь они, как и все, считались полноценными членами мирового сообщества, имели свои документы и права, только в графе «место регистрации» обычно стоял прочерк, но у Натрувы в этом пункте стоял бортовой номер Зари и техкарта корабля.