Страсть еще жива

– Ничего страшного, что слушание перенесли, – сказала она вместо этого. – Дополнительная неделя позволит и нам лучше подготовиться.

Она понимала, что ее длительное отсутствие на работе может навредить ее пациентам, поэтому будет проводить дополнительные сеансы психотерапии по видеосвязи. С этой мыслью Ларк вышла из зала в длинный коридор с мраморным полом и причудливой лепниной, обрамляющей двери. В коридоре было несколько человек, включая двух мужчин, которые ждали ее сестер. Дрейк Александер, коренной житель Кэтемаунта и бывший участник скачек на быках, был влюблен во Флер, а Райдер Уэйкфилд, волонтер поисково‑спасательной службы, недавно возобновил свои отношения с Джессамин и был отцом ее будущего ребенка.

Дрейк и Райдер были надежными порядочными мужчинами. Оба очень богаты. Ларк была рада за своих сестер, но ей было тяжело наблюдать за тем, как влюбленные приветствуют друг друга. Поэтому она отвернулась и перевела взгляд на людей у другой двери: женщину, читающую ребенку сказку, и сутулого старичка, заполняющего бланк.

Чуть ближе к Ларк стояла молодая пара в свадебных нарядах. Парень и девушка ждали, когда начнется их церемония бракосочетания, и их лица светились от счастья. При виде этой пары настроение у Ларк окончательно испортилось. Когда‑то она тоже была счастливой невестой и стояла перед алтарем вместе с любимым мужчиной, полная глупых надежд и романтических фантазий, которые позже разбились при столкновении с суровой реальностью.

При воспоминании о своем коротком неудачном браке со звездой хоккея Гибсоном Воном Ларк почувствовала щемящую боль в сердце, хотя после их развода прошло уже два года. Если быть точнее, двадцать шесть месяцев и два дня. Именно столько времени она была свободна от внимания спортивной прессы. От дурацких статеек о том, как хоккеист‑миллионер женился на никому не известном психотерапевте. От гнусных намеков на то, что Гибсон привязал себя к клубу, у которого не было шансов выйти в плей‑офф только потому, что его жена отказывалась переместить свою практику в другой город. От ядовитых комментариев желтой прессы о бурной личной жизни Гибсона до его женитьбы на Ларк.

Все это не беспокоило бы ее, если бы Гибсон проводил с ней хотя бы четверть года. Но его продолжительное отсутствие дома, которое он объяснял необходимостью быть с командой, лицом которой он был, разрушило их отношения. Его не было рядом с Ларк, когда она больше всего в нем нуждалась.

– Ларк? – Мягкий голос Флер нарушил ход ее мыслей. Рыжеволосая сестра Ларк была так же красива, как в те дни, когда она участвовала в родео и завоевывала высокие титулы. – Не хочешь с нами пообедать?

– Нет, спасибо, – ответила Ларк, перебросив назад через плечо темные волосы, заплетенные в толстую косу. Она чувствовала себя лишней рядом с двумя счастливыми парами. – Мне нужно позвонить одному пациенту, – солгала она. – Увидимся вечером в Крукт‑Элм.

Улыбнувшись сестрам, Ларк полезла в сумку за мобильным телефоном, и они удалились вместе со своими мужчинами. Тогда она открыла браузер, чтобы найти бар неподалеку от здания суда. К счастью, ближайшее заведение находилось всего в паре минут ходьбы. Ей было необходимо расслабиться и притупить болезненные воспоминания, которые неизбежно нахлынули на нее в здании суда. Воспоминания о том дне, когда она, стоя перед судьей, неловко пробормотала: «Мы не сошлись характерами», вынося смертный приговор их с Гибсоном браку, а вместе с ним своим надеждам и мечтам.

Полная решимости, Ларк убрала телефон в свою простую удобную сумку. Дизайнерские вещи были ей не по карману, а практичность была для нее важнее красоты.

Вежливо кивнув на прощание охранникам у рамки металлоискателя, она вышла на улицу, согретую лучами летнего солнца, и нахмурилась при виде небольшой группы людей, стоящих у подножия лестницы. Почему они показались ей знакомыми? Она не узнала никого конкретно, но группа вызвала у нее знакомое чувство беспокойства.

Когда она спустилась на несколько ступенек, толпа, словно единое целое, двинулась ей навстречу и подняла камеры, которые она не заметила до этого. В ее голове промелькнули кадры воспоминаний о похожих ситуациях, и она поняла, что так себя ведут репортеры из развлекательных СМИ. Раз папарацци были здесь, значит, они преследовали какую‑то знаменитость. Кого‑то, кто, должно быть, вышел из здания следом за ней.

Ларк охватило пугающее предчувствие, и в следующий момент слева из толпы донесся женский голос:

– Гибсон! Тут Гибсон! Вы можете нам сказать, что вы делали в здании суда?

Гибсон.

Ларк резко остановилась. У нее возникло такое ощущение, будто она перенеслась на два года назад.

Один из репортеров чуть не сбил ее с ног, когда поднял над ее головой конструкцию с микрофоном.

– Гибсон, это правда, что вы собираетесь помириться с вашей бывшей женой? – крикнул он.

Ослепленная вспышками фотокамер, Ларк вспомнила один из самых возмутительных моментов в своей жизни. Ее сфотографировали, когда она в полночь пошла в магазин, чтобы купить продукты для женщины и ее маленькой дочки, которые сбежали от домашнего тирана. Гибсона тогда, как обычно, не было в городе.

Зато сейчас он находился у нее за спиной!

Она поняла, что ей следует поскорее уйти, пока кто‑то из репортеров не понял, что она и есть та самая бывшая жена, о которой они спрашивали.

Впервые в жизни порадовавшись тому, что у нее незапоминающаяся внешность, Ларк опустила голову, повернула налево и начала отдаляться от толпы, пока внимание репортеров было приковано к ее бывшему мужу. Они наперебой задавали ему вопросы, и в этом гвалте, который смешивался с бешеным стуком ее сердца, она не услышала его голоса.

Спустившись со ступенек, Ларк быстро направилась к стоянке. К черту бар! Ей нужно поскорее отсюда уехать.

Внезапно ее осенило, и она выругалась себе под нос. Она оставила свою взятую напрокат машину рядом с другим входом, а вышла через главный, потому что приложение в телефоне показало, что бар находится неподалеку от него.

Остановившись за пикапом, она едва удержалась от того, чтобы не посмотреть украдкой на своего бывшего мужа.

«Думай, думай, думай!»

Чтобы унять стук в висках, она принялась массировать их пальцами, говоря себе, что ни Гибсон, ни репортеры ее не узнали.

Внезапно шум толпы усилился, и Ларк, осторожно выглянув из‑за пикапа, обнаружила, что толпа задвигалась в противоположную от нее сторону. Похоже, ей повезло, и Гибсон увел толпу за собой. Теперь она может спокойно пойти к своей машине.

Облегченно вздохнув, она поправила лямку сумки на плече и вышла из укрытия. В следующий момент из‑за поворота выехал низкий спортивный автомобиль. Его стекла были тонированы, но Ларк знала, кто находится за рулем «Порше‑911» цвета «бирюза Адриатики».

Когда стекло водительской дверцы опустилось и она увидела Гибсона Вона, внутри у нее все упало. Этот мужчина, с темными волосами до плеч и ямочкой на подбородке, был почти десять лет лицом американского хоккея не без причины. Он не только ярко играл, но и был чертовски привлекателен. Шрам, рассекающий бровь, и небольшая горбинка на носу нисколько его не портили.

– У нас есть примерно двадцать секунд до того, как они нас догонят. – Гибсон указал ей на толпу репортеров, которая возвращалась к входу в здание. – Если не хочешь с ними столкнуться, запрыгивай.