LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Судьба на острие ножа

Он отрезал кусочек свиной отбивной и положил в рот. Мясо оказалось на удивление вкусным и нежным, что он не преминул сразу же отметить. Екатерина согласилась с ним – и их взгляды встретились. Какое‑то время они смотрели друг на друга, не отводя глаз, но девушка не выдержала первой и отвела свой взгляд, отчего ее румянец стал еще ярче.

Этот признак скромности и смущения поразил Алексея. Он думал, что таких девушек уже просто не существует: ведь определенная доля наглости и самоуверенности уже стала визитной карточкой современных девиц.

Чтобы не усиливать смущение хозяйки дома молчанием, он поинтересовался, чем она занимается? Екатерина охотно откликнулась на его своеобразное приглашение к разговору.

– Вообще‑ то я по диплому юрист, но ни дня не работала по специальности, так как ее выбор принадлежал не мне, а отцу, которого поддержала мама. Мне же нравится писать картины маслом, большей частью пейзажи. Это моя работа и хобби одновременно. Недалеко от моей квартиры находится художественная мастерская, в которой я провожу практически все свое время. Мои картины неплохо продаются. Вот на доход от них и живу, стараясь быть финансово независимой от отца.

Алексей окинул взглядом гостиную, на стенах которой висели три пейзажных картины.

– Твои? – спросил он.

Девушка кивнула, закусив нижнюю губку в ожидании оценки.

– Красивые! – сказал минуту спустя Алексей, и что‑то в его голосе не позволило ей усомнится в его искренности.

Поэтому она ничего не уточнила, а только кивнула головой, прошептав:

– Спасибо!

Когда оба насытились, Екатерина убрала со стола остатки еды и посуду, а затем крикнула из кухни:

– Кофе или чай?

– Кофе, – столь же громко ответил ей Алексей, пересев в кресло.

Вскоре к нему присоединилась хозяйка дома, удобно устроившись на диване.

– О чем ты хотела со мной поговорить? – спросил он, отпивая маленький глоток горячего напитка.

– О Максиме. Я была с тобой во время нашей первой встречи не совсем откровенной, описав несколько идеализированный образ моего брата. Да, я не покривила душой, сказав, что он добрый, отзывчивый и заботливый. Но после некоторых размышлений поняла, что таким я его знаю, исходя из его отношения ко мне и друзьям. А вот какой он с другими, не имею ни малейшего представления. К тому же я несколько раз ненароком видела его с сомнительными личностями.

– А почему ты решила, что они сомнительные? – уточнил Алексей.

– Я художница, и мое восприятие людей несколько отличается от общепринятого. В первый раз увидев Максима с двумя мужчинами в кафе, в моем сознании словно что‑то щелкнуло и заметалась одна – единственная мысль: страшные люди. Нет, не внешне. Один из них, можно сказать, был даже красивым, но в выражении лиц обоих было что‑то хищное, неприятное и жестокое. Я хотела к ним подойти, но почему‑то струсила. Интуиция подсказала мне не обнаруживать себя, и я выскользнула из кафе незамеченной.

Второй раз я встретила брата опять с одним из них, но двух других видела впервые. Они все вчетвером о чем‑то спорили. Причем, со стороны мне показалось, что они предъявляли к Максиму какие‑то претензии, а он оправдывался. Самый низкий из мужчин прямо наскакивал на него, и лицо его было перекошено от злости.

Все это я видела из автомобиля, который остановила недалеко от них. Максим меня не заметил, поскольку, как я поняла, ему было не до того, чтобы оглядываться вокруг. Не дожидаясь окончания их разговора, я уехала. Как говорится, от греха подальше. Впечатление эти люди произвели на меня самое скверное. Потом я весь вечер думала, что может быть общего у моего брата с этими сомнительными типами, но так ни к какому общему знаменателю и не пришла.

На следующий день хотела поговорить с Максимом, поскольку по воскресеньям мы ездим к родителям на обед. Это их неукоснительное требование. Наверное, таким образом они стараются сохранить видимость дружной семьи, в которой все нуждаются в общении друг с другом.

– А это не так? – ненавязчиво поинтересовался Алексей.

– Нет, – коротко ответила Екатерина, нервно сжимая пальцы в кулаки и разжимая их. – Так вот, я после обеда хотела поговорить с Максимом, зачем он общается с людьми, имеющими столь бандитскую внешность, но он был очень раздраженным, и я отступила от своего намерения. А потом и вовсе убедила себя, что меня его жизнь не касается и негоже мне совать в неё свой нос.

– И когда это было? – уточнил Алексей.

– Первая встреча где‑то месяца два назад, а вторая двадцать второго сентября.

Алексей достал из кармана свой неизменный блокнот и сделал в нем пометки.

– Это важная для меня информация, – объяснил он, подняв глаза на девушку. – Ты могла бы нарисовать по памяти их портреты?

– Вообще‑то я не портретистка, но попробую. За идентичность, конечно, не ручаюсь, но что‑то приблизительное у меня, думаю, получится.

– Это было бы здорово и существенно облегчило бы мне их поиски. Предполагаю, что исчезновение Максима каким‑то образом связано с ними. Больше ничего существенного из жизни брата не вспомнила? Мне важна каждая мелочь.

– Не знаю, важно ли это, – задумчиво протянула Екатерина.

Алексей, взяв в руку ее холодные пальцы, тихо сказал:

– А ты расскажи, а уж я сам решу, важно для меня это или нет.

– Ну, хорошо, – согласилась девушка, – но мне придется совершить экскурс в прошлое, которое, возможно, не имеет никакого отношения к настоящему. Впрочем, слушай.

Одиннадцать лет назад, когда Максим закончил школу и готовился ехать в университет Роял Холлоуэй в Лондон, он летом начал встречаться с Мариной Черновой, которая была на год моложе его, но училась в той же школе. Тогда мы жили в Северном Чертанове.

Это была очень красивая девушка, в чертах лица которой было что‑то восточное. У нее были роскошные волнистые волосы, черные, как смоль.

Мой брат был от неё без ума, а она упивалась этим, относясь к нему несколько прохладно. Казалось, на нее не производили впечатления его подарки и сюрпризы. Возможно, из‑за этого мне она не нравилась. А может, я ревновала ее к брату. Не знаю. Но не в этом суть. В начале августа, не помню точно какого числа, ее нашли мертвой с обстриженной налысо головой на стройплощадке в недостроенном жилом доме. И первым в подозреваемые записали Максима.

– И каков у следствия был мотив? – спросил Алексей.

– Кто‑то из свидетелей сказал, что накануне слышал, как они ссорились, и Максим, якобы, был не в себе. Иных подробностей я не знаю, так как в то время мне было всего четырнадцать лет и со мной никто эту тему не обсуждал. Просто обрывки чьих‑то разговоров остались в памяти.

Максим не отрицал этого, подтвердив, что ссора, действительно, была. Но, потеряв контроль над собой, он оставил Марину в сквере, а сам с горя напился и пошел изливать душу к Маше, с которой дружил с детства, и там на диване заснул.

TOC