Сверстники. Роман о взрослении миллениалов
– Какой же глупой была моя юность! – вздохнул Егор Максимович, когда рассказал Жене, что случилось утром. – Ладно мы с твоей мамой – сами накуролесили, сами расхлебали, но вот Света, Таня… ты…
Егор Максимович уже не был красивым и крепким. Седовласый, сейчас он даже как‑то сгорбился. Мальчику стало его очень жаль.
– Папа! – Женя сел на пол и обнял колени того, кого он считал и всегда будет считать настоящим отцом.
* * *
Наташа вернулась домой. Она очень хотела все рассказать Лене и в итоге, мучаясь сомнениями, все‑таки поведала сестре под строжайшим секретом о семейной драме своей подруги.
– Леночка, ты умная, ты сможешь сказать, что надо делать Тане.
Лена покачала головой, но потом все же ответила:
– В отношениях нужно понимание. Но взрослых так сложно понять… Что мы можем делать? Только принимать как данность то, что происходит у нас в семьях…
– Принять – значит простить?
– Простить?! На родителей вообще нельзя обижаться, ни за что. Все люди, все ошибаются, мучаются… Просто дать жизнь – это самое ценное. А дядя Егор старается, поддерживает с Таней связь. А Женя тут уж совсем ни при чем.
– Леночка, ну какая ты умная! – воскликнула Наташа, не осознавая, что чувствовала то же самое, только не могла выразить словами.
В комнату к сестрам вошел Виталик с ручкой, цветными карандашами и листком бумаги, вырванным из тетрадки. Он попросил девочек написать стишок‑признание красивым почерком, а то у него не получается.
– Зачем тебе это?
– В классе подложу Вальке Кругловой.
– Кто такая Валя? – спросила Лена.
– Очень хорошая девочка, – ответила за брата Наташа.
– Так зачем же ты хочешь подшутить над ней?
– Вовсе не подшутить, я серьезно, – Виталик покраснел.
Он хотел признаться однокласснице в том, что она ему нравится, что для него она – самая хорошая и красивая девочка. Но анонимно – пусть сама догадается. Если догадается, значит, он ей тоже нравится.
Смеркалось. В небе повисли серые тучи, казалось, накрапывал дождь, а может, это стучала капель…
В тот день, принесший свои открытия и печали, ребята как будто впервые осознали, что взрослеют.
Глава 2
Наступил понедельник – такой же, как все предыдущие. В школе шли уроки. Коридоры были пусты и тихи. Но вот раздался звонок на перемену. И из открытых дверей классов стали выбегать ребята, сразу заполнив этажи шумом и звонкими голосами. Трудно представить, как классы могли вместить в себя всю эту ораву, теперь толпившуюся в коридорах и на лестницах.
– Саша, иди сюда! – позвала свою подругу Валя.
Саша приходилась младшей сестрой Саше Полякову. Их так и называли: старший Саша и младшая Саша. Девочка училась в одном классе с Валей и Виталиком – в третьем «В». Это были дети, рожденные в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, на волне повышенной деторождаемости, многие молодые семьи к этому году уже имели по первенцу. Поэтому никого не удивляло, что в школе было так много братьев и сестер.
– Чего? – Подбежала к подружке Саша, светленькая, как старший брат. Только у сестры челка немного завивалась и даже шевелилась при смехе, а у брата были прямые волосы, с уложенной на бок челкой.
– Посмотри, никак не могу определить, чья эта записка. – Круглолицая и немного в веснушках, Валя была спокойной и милой девочкой. Про такую никогда не подумаешь – «похитительница сердец».
Саша, прочитав записку, заулыбалась.
– Не знаю, но кое‑что мы можем сделать, чтобы узнать.
– Что?
– Пока в классе никого нет, давай просмотрим все тетради и сравним почерк. Вдруг это кто‑то из одноклассников?!
– Здорово придумала! – воскликнула Валя, и девочки начали торопливо подходить к каждой парте и сверять почерки.
В это время в класс вбежало несколько галдящих мальчишек, среди которых был и Виталик.
– Что это вы делаете? – заинтересовались они, заметив, как одноклассницы засуетились и неловко встали между рядами парт.
– Ничего, – как ни в чём не бывало ответили девочки.
Но Виталик все понял. Ему стало неловко, и он уже сожалел, что написал такую записку. «Только бы она не догадалась!» – думал весь следующий урок Виталик, украдкой поглядывая в сторону Вали, которая все держала в руке записку, изрядно ее помяв.
Тем временем в шестом «А» несколько человек тоже размышляли далеко не на тему урока. Таня погрузилась в тяжелые думы об отце и Жене, маминой судьбе. Женя боялся себе признаться, что на самом деле прекрасно понимает чувства Ильиной. Саша Поляков пытался уловить логику в Наташином поведении, которая заодно с Таней словно охладела к Жене и к нему самому, хотя они так хорошо проводили время вчетвером, играя в казаки‑разбойники, придумывая разные приключения. И только Наташа старалась не думать о личном, девочка твердо решила не дружить с Сашей, чтобы не расстраивать подругу.
После школы Ладова, Ильина и еще три одноклассницы возвращались вместе домой. Проходя мимо школьного яблоневого сада, посаженного пионерами в советское время, они заметили двух мальчишек из седьмого «Б»: Юру Мастерова и Валеру Кнутова – одноклассников Лены Величковой.
– Курят, что ли? – насторожилась Наташа, смотря на мальчишек, присевших на корточки, со сгорбленными спинами, будто затаившимися среди яблонь.
– Чего надо? – обернувшись, спросил Валера и вдруг поперхнулся, закашлял.
Оба встали.
– Вам всего по тринадцать, а уже не терпится закурить, – съязвила Кристина Арсеньева. С Валерой она жила в одном подъезде.
– Тебе‑то что? Только лекций не читай.
– И вам нравится? – усмехнулась Зина Зонтикова.
– А ты сама попробуй, – предложил Юра.
