Сводный брат бесит

Глава 3.

Лучшая защита – это нападение.

Поэтому я резко разворачиваюсь к Данилу и, уперев руки в боки, принимаю воинственную позу.

– Друзьями мы точно не будем, – грозно выпаливаю первое, что приходит на ум. – И уж тем более братом и сестрой.

– Согласен, – кивает. – И раз уж ты переезжаешь жить на мою территорию, то у меня будет несколько правил.

Я фыркаю. Ну кто бы сомневался в том, что Данил будет диктовать условия.

– Когда ко мне будут приходить друзья, сиди в своей комнате и не высовывайся, – приказывает.

Друзья Данила такие же мерзкие, как и он сам, и снова с ними встречаться я не испытываю ни малейшего желания. Но и выполнять приказы новоявленного сводного братца – тоже.

– Я буду делать, что захочу, даже находясь на твоей территории, – язвлю.

– А вот это не советую.

– А то что?

Я задираю подбородок повыше, чтобы заглянуть Данилу в глаза. Этот черт такой высокий и сильный для своих восемнадцати лет, что я даже на шпильках чувствую себя рядом с ним букашкой.

Данил ничего не отвечает, а принимается пристально меня рассматривать. Блуждает взглядом по моему лицу, длинным светлым волосам, шее и грудной клетке.

И я вдруг тоже на него засматриваюсь, выискивая перемены за эти четыре года. Глаза такие же серо‑голубые, волосы такие же русые. Вот только на щеках появилась едва заметная щетина, а между бровей мимическая морщинка. И она вдруг вызывает у меня улыбку. В детстве Данил часто хмурил брови, когда был серьезен, и я знала, что рано или поздно это приведет к появлению вот такой мимической морщинки.

– Машка… – вдруг тихо выдыхает и берет меня за руку. Сжимает мои холодные от нервов пальцы своими теплыми.

И это отрезвляет. Я резко выдергиваю свою руку из его. Данил, видимо, тоже понимает, что сейчас произошло что‑то явно лишнее и неуместное, поэтому вмиг собирается и становится таким же строгим, каким был.

– Так вот, когда ко мне будут приходить друзья, или уходи из дома, или не высовывайся из своей комнаты, – грозно продолжает.

– Пожалуй, когда к тебе будут приходить друзья, я специально буду выходить из своей комнаты, – поясничаю. – Еще указания?

– Да, – смыкает губы в нитку. – У тебя есть парень?

– Что? – не сразу понимаю его вопроса.

– Я спрашиваю, есть ли у тебя парень.

Я стою, оторопев, судорожно соображая, что ответить. У меня нет парня. Но признаваться в этом Данилу я не хочу. У него‑то наверняка есть девушка, и не одна.

– Есть, – вру, глядя ему ровно в глаза.

– Притащишь его в дом – и я сломаю ему шею. Все твои свидания за пределами моей территории. Понятно?

Вот это заявление. Меня начинает распирать возмущение.

– Да что ты о себе возомнил!?

– Хозяина дома, в который ты переезжаешь жить, – спокойно парирует. – Я не шучу, Маша.

– Я буду приводить сюда, кого захочу, и мне наплевать, что это твой дом!

Как же он меня бесит. И вроде уже четыре года прошло, а до сих пор, как посмотрю на него – так придушить хочется.

– Какого фига ты вообще вернулся из своей Швейцарии? – продолжаю плеваться ядом. – Как хорошо было не видеть тебя четыре года!

– Вернулся поступать в институт. Но с удовольствием остался бы в Европе и не видел тебя.

– Ну и поступал бы в институт в своей Европе!

– К сожалению, батя захотел, чтобы я учился тут. Так что, Машенька, – делает язвительный акцент на моем имени. – Нам с тобой придется как‑то уживаться вместе. Я назвал тебе свои правила, и если ты будешь их соблюдать, то проблем у нас не возникнет.

– Пф! – фыркаю и разворачиваюсь, чтобы отправиться поскорее на выход.

– Я не знал, что твой папа умер, – прилетает мне в спину, когда я уже хватаюсь за дверную ручку. Данил говорит это таким мягким голосом, что я невольно оборачиваюсь. Сейчас на его лице нет выражения наглого хама и хозяина жизни. Смотрит на меня, как…

Как иногда смотрел на меня в детстве.

– Соболезную, – добавляет. – Очень жаль, что он умер. Я хорошо помню твоего отца.

– Мне не нужна твоя жалость, – зло рычу и выхожу из дома, громко хлопнув дверью.

Бегу вниз по ступенькам, вдыхая вечерний августовский воздух. Какое‑то чертово дежавю. Четыре года назад тоже было лето.

Останавливаюсь у фонтана, пытаясь собраться с мыслями и переварить свалившуюся на меня информацию. Вот так новости, пипец просто. Даже не зная, какая из них хуже: что Данил вернулся из элитной школы в Швейцарии, или что моя мама выходит замуж за его отца.

Откуда‑то справа до меня доносится громкий смех, больше похожий на ржач стада лошадей. Я поворачиваюсь на звук и вижу… друзей Данила. Тех самых, на глаза которым мне, по всей видимости, попадаться нельзя. Да я и сама не испытываю ни малейшего желания с ними встречаться.

Дверь дома снова хлопает, и Данил, не глядя в мою сторону, направляется к толпе своих приятелей.

– Гроооом!!! – ревут они при виде его.

Несколько девушек тут же виснут на шее парня.

– Аааа, Данька! – визжит одна брюнетка, расцеловывая его в щеки. Я ее помню. Даша, кажется. – Как ты изменился! Я так скучала! – льнет к нему всем телом.

Ее отталкивает какая‑то рыжая и тоже торопится расцеловать Данила.

Тошно смотреть.

Я разворачиваюсь на шпильках и направляюсь на выход с этого праздника жизни.

 

Глава 4.

Чем ближе я к своему дому, тем сильнее выступают слезы на глазах. Если мама решила меня разыграть, то это было не смешно. Еще и Данил вернулся.

Боже, и как мне жить с ним под одной крышей?

Хлопнув входной дверью так, что она чуть ли не слетает с петель, я взбегаю вверх на второй этаж и закрываюсь в своей комнате. Горячие слезы обиды уже вовсю текут по щекам, размазывая красивый профессиональный макияж. Несколько раз шмыгнув носом, достаю из сумочки телефон и звоню лучшей подруге.

– Алло, – раздается звонкий голос Арины.

– Привет, – всхлипываю.