Тайна Земли

– Дайте ему столько времени, сколько он захочет! – сказал моряк, снова заговорив. – Сначала он не поверит, и это не совсем разумно, но постепенно это дойдет до него. Он обязательно поверит, если будет заниматься этим – другого шанса нет.

– Нет, если это так, – ответил Торренс, – и его будет не так трудно убедить, как ты предполагаешь, возможно, не труднее, чем меня, потому что я сам уже давно в это верил и рассуждал об этом. Вы сочли меня способным ученым, не так ли?

– Единственный здравомыслящий человек, которого я когда‑либо знал, – проворчал мужчина. – Но теперь мне все равно, – продолжал он, – жить мне осталось недолго, но я не хотел умирать с этим секретом, потому что может пройти еще миллион лет, прежде чем он будет раскрыт. Я спокоен, что вы знаете его, потому что мир обязательно его получит. Но что касается этих проклятых дураков…!

Мужчина стукнул по столу своим сжатым кулаком.

– Тише! – сказал Торренс, – вы можете его разбудить!

Моряк усмехнулся и почесал голову.

– Полагаю, ничего страшного не произойдет, если я это сделаю, – ответил он.

– Нет, но я же сказал вам, почему я хранил молчание!

– Именно так, я внимателен к вашим словам. А доказательства, вы нашли их все верными?

– Совершенно верными, но скажите, вам самому они не нужны?

– Черт, нет. Завтра я пришлю вам полный сундук. У меня есть все, что нужно, – хорошая кровать, большая компания и место, где можно умереть, потому что, говорю тебе, я долго не протяну. Это выбило из меня все силы, но секрет… секрет… слава Богу, я не умру с ним, и это все, чего я хотел.

Конечно, этот разговор мог вестись и на хиндостанском языке, если бы я только мог понять, о чем идет речь. В один момент мой страх перед злом был доведен до ужаса, в другой – я не чувствовал ничего, кроме праздного любопытства. Однако я был удивлен, что в том, что я услышал, было так мало вразумительного. Вскоре мужчины начали переворачивать пачки бумаг, и Торри, сдвинув стул так, что мне было его не разглядеть, что он делает, и этот факт, возможно, способствовал возникновению ужасного подозрения, внезапно охватившего меня; мысль, которая, я уверен, никогда бы не возникла ни при каких других обстоятельствах, кроме тех обескураживающих, в которые я был так безоглядно ввергнут. Может ли быть, что деньги, которые мой брат так свободно разбрасывал, были фальшивыми? Минутное размышление убедило меня, что это невозможно, и все же ужасное недоверие овладело мной. На мгновение я заколебался. Моим первым побуждением было окликнуть и спросить, в чем дело. Это было бы откровенным и естественным поступком, если бы мои подозрения не были вызваны, но, несмотря на это, я чувствовал, что такая процедура была бы глупой и бесплодной. Жгучее желание узнать обо всем поглотило меня, и я ходил по комнате в мучительном волнении. Я снова заглянул в замочную скважину и с облегчением увидел, что там нет ни пластин, ни печатей, ни штампов, ни каких‑либо механизмов. Я сделал длинный вздох. Затем я вспомнил, что в разговоре не было ничего такого, что указывало бы на подобные дела, и снова перевел дыхание. Наконец, не найдя ни малейшего ключа к разгадке тайны, я вернулся в свою комнату и лег спать в очень неприятном расположении духа.

 

Глава VI

 

На следующее утро я проснулся рано и решил сразу же пойти в комнату Торренса и попросить его одолжить мне пятифунтовую банкноту. Я хотел, чтобы банкир в городе проверил ее на подлинность, надеясь таким образом снять тревогу, которая так мучила меня всю ночь. Хотя мой рассудок противился версии о фальшивке как неправдоподобной, все же трудно было побороть мысль, что она может быть верна. По правде говоря, я был вынужден искать какое‑то правдоподобное объяснение этой тайны. Я не мог быть спокойным получателем средств, которые не имели очевидного источника, и особенно когда было так много оснований сомневаться в их законности.

Торренс уже встал, готовясь к раннему отъезду, когда я вошел к нему в комнату.

– Кстати, старина, – сказал я, – нет ли у тебя при себе пятерки? Думаю, я мог бы использовать его с пользой, пока не доберусь до банка с твоим чеком.

Он достал из кармана пачку банкнот и вместо одной пятерки бросил мне пару десяток.

– Пусть это будет на удачу! – воскликнул он, торопливо выходя из комнаты по своим делам.

Мы редко завтракали вместе – Торри был настолько увлечен своей работой, что не терпел задержек, и поэтому было решено, что мы не будем видеться до его возвращения из Грейвсенда. По этому случаю, когда он оставил меня и позавтракал в одиночестве, я распорядился о карете и поехал в город. Сразу же отнеся свой чек банкиру, на которого он был выписан, я поинтересовался, все ли в порядке. Кассир улыбнулся и просто спросил, как я хочу получить деньги. Я сказал ему, что они мне вовсе не нужны, но я хотел бы записать их на свой счет.

– О! – сказал мужчина, глядя вверх, – я думал, вы мистер Этлбридж.

– Так и есть, – ответил я, – но не Торренс. Я его брат‑близнец. Мы очень похожи.

– Понятно! – воскликнул он, несколько удивленный. Затем он взял с меня подпись и выдал мне книжку с кредитом на тысячу фунтов. В этом не было никакой ошибки. Это был настоящий перевод кредита от Торренса ко мне. Я хотел задать ему несколько вопросов о сумме, которую Торренс держал в банке, но не решался, опасаясь, что это может вызвать подозрение, что я сомневаюсь в его действиях. Вскоре, продолжая беспечно болтать, я достал одну из десяток, которые дал мне брат, и спросил, все ли с ней в порядке, притворившись, что получил ее в месте, в котором не был уверен. Мужчина внимательно осмотрел ее и сказал, что она в полном порядке, и мои сомнения развеялись. Я уже собирался проститься, когда кассир заметил:

– Мы будем очень рады, мистер Этлбридж, если вы и ваш брат оставите свой основной счет у нас, полагая, что мы можем предложить особые условия и…

Это было то, чего я хотел. Он открыл тему.

– Кстати! – перебил я, – не могли бы вы сказать мне, какой основной банковский дом моего брата в настоящее время?

– К сожалению, – ответил мужчина, – он не сообщил нам его название, хотя я полагаю, что это один из крупнейших банков в городе. Все депозиты мистера Этлбриджа у нас сделаны через американскую фирму.

Я собирался выразить удивление, но вовремя опомнился, поэтому просто улыбнулся и постарался выглядеть так, как будто я и раньше это знал.

– А почему вы полагаете, что мой брат держит еще один счет в Лондоне? – спросил я. спросил я.

– Просто потому – ответил тот, пожав плечами, – что однажды я слышал, как он упоминался как покупатель очень крупной партии зарубежных акций в одном из наших городских банков. Ничего более, уверяю вас.

– И вы не помните название этого концерна? – спросил я, заинтересовавшись.

– Нет, – ответил кассир, – не помню. Вполне возможно даже, что я никогда его не слышал. Это был лишь один из тех случайных обрывков разговора, которые больше относятся к бизнесу в целом, чем к какому‑либо конкретному банкиру.