Тайна Земли

Я услышал достаточно, чтобы получить подсказку, хотя, признаюсь, небольшую. Торренс, очевидно, имел дела с другим банком, а также располагал средствами в Америке, о которых я никогда не слышал и не мог понять. У меня мелькнула мысль. Я пойду на разные банковские ряды и узнаю, где находится второй счет, по возможности представившись своим братом. Несомненно, меня примут за него, как только я войду в нужное заведение, как это было здесь. Пожелав кассиру "доброго дня", я вышел, полностью отдавшись своему новому предприятию. Это был смелый план, но мне все больше хотелось узнать что‑нибудь о делах Торри, кроме того, я чувствовал себя более независимым, имея в кармане кредит в тысячу фунтов и банковскую книжку, которую время от времени сжимал в пальцах, когда нуждался в ободрении.

Как и следовало ожидать, первое место, куда я вошел, оказалось правильным, и, как я и предполагал, служащие сразу же узнали во мне Торренса. Я уже решил, как себя вести и что говорить, пока шел по улице, отказавшись от кареты как от ненужной вещи, и был полностью готов к тому, что ко мне обратятся как к мистеру Этлбриджу.

– Кстати, – начал я довольно небрежно. – Что это было за последнее… э‑э‑э… последнее…

Я намеренно остановился, чтобы дать кассиру шанс помочь мне. Он так и сделал, но я был совершенно не готов к этому слову. Я ожидал услышать "депозит" или "чек", но когда мужчина пришел мне на помощь со словом "кабель", я был ошарашен. Неужели Торренс пытался повеситься? Однако здравый смысл вернулся ко мне, и я ответил, словно внезапно вспомнив о своем поручении:

– О, да, это было оно. Не могли бы вы дать мне посмотреть его еще раз, если у вас есть копия?

Я не имел ни малейшего представления, о чем была эта кабельная телеграмма, но знал, что копии важных сообщений всегда сохраняются, и подумал, что мог бы посмотреть и эту. Через минуту появился клерк с копией, и кассир, взглянув на нее на секунду, чтобы убедиться, что она правильная, передал ее мне для ознакомления, и я прочитал следующее.

"Лондон, декабрь, 1894.

Компании "Дидвуд и Бейтс", банкирам, Нью‑Йорк.

Зачислить в кредит Торренса Этлбриджа шестьдесят три тысячи восемьсот сорок фунтов стерлингов и отнести их на наш счет.

"УАЙТХАУС, МОРС И ПЛАНКЕТ".

Я чуть не поперхнулся от изумления. Здесь был всего один депозит на сумму, значительно превышающую триста тысяч долларов. Неудивительно, что он мог так легко позволить себе дать мне чек на тысячу фунтов. Мне было досадно, что я не попросил в десять раз больше. Но откуда вообще взялись эти деньги? Я продолжал изумленно смотреть на послание, не зная, что сказать, а затем, взяв себя в руки, заметил, все еще как бы пытаясь освежить память:

– И позвольте мне посмотреть, я дал вам за это вексель на…

– Вы запамятовали, мистер Этлбридж, – быстро ответил тот, – вы просто воспользовались нашим кредитом, уменьшив свой счет на эту сумму!

– Так и было, – ответил я, на вид вполне удовлетворенный. – Моя память иногда так ужасающе плоха, что я забываю не только суммы, но и способ оплаты.

Затем, вспомнив, что у Торренса, несомненно, есть здесь еще один счет, я решил сделать еще одну попытку выяснить его размер перед отъездом. Вопрос оказался не таким сложным, как другие.

– Кстати, будьте добры, скажите мне, каков мой баланс на сегодняшний день, здесь, у вас.

Перелистали большие книги, и через минуту мне сообщили, что у моего брата еще более ста тысяч фунтов стерлингов в банке этой компании "Уайтхаус, Морс и Планкет". Я был поражен. Вместо того чтобы разгадать тайну, я только еще глубже погрузился в трясину. Здесь был практически безграничный кредит. Банковский счет, достойный короля. Я не мог показать своего изумления, поэтому на минуту отвернулся, пытаясь собраться с мыслями. Смогу ли я покинуть это место, не задав еще один вопрос? Я решил рискнуть и добавил:

– Извините, что снова беспокою вас, но будьте добры, расскажите мне, как был сделан мой последний депозит у вас.

– Большой партией ваших собственных векселей, мистер Этлбридж, на известных банкиров в Париже, Берлине, Вене, Санкт‑Петербурге, Константинополе, Мюнхене, Риме, Неаполе, Нью‑Йорке, Чикаго, Бостоне, Филадельфии, Сан‑Франциско и других городах. У нас здесь есть полный список банкиров, если вы захотите с ним ознакомиться; кстати, я забыл упомянуть, что несколько векселей были выставлены на лондонские компании, о чем вы, несомненно, помните. Кроме того, нельзя забывать, что несколько тысяч фунтов были выплачены нами наличными!

– Верно! – сказал я и, поспешно повернувшись, покинул это место, радуясь возможности уйти. Очевидно, все векселя моего брата были оплачены, иначе остаток не прошел бы по его кредиту.

Я бродил по улице, как во сне. Я не видел ни малейшего шанса решить эту проблему, кроме как через самого Торренса; но я не мог спросить его, а если бы и спросил, то не имел оснований ожидать ответа. Нет, я должен ждать дальнейшего развития событий. Что‑то обязательно должно было выясниться. Насколько мне было известно, у моего брата был почти миллион долларов на счету в Нью‑Йорке и Лондоне, и, судя по тому, что я слышал, было вполне вероятно, что у него есть еще много денег в других местах.

 

Глава VII

 

По истечении шести недель воздушный корабль был еще далек от завершения. Подрядчики разочаровали, заказы на материалы не были выполнены, и было установлено только два элемента корпуса. Поскольку Торренс относился ко всему добродушно, он не испытывал серьезного беспокойства, хотя считал своим долгом продвигать работу как можно быстрее, надеясь совершить пробный полет в начале весны. Задуманное было сложно в исполнении, более деликатные части механизма требовали труда самых искусных рабочих и постоянного контроля моего брата. Он проводил в Грейвсенде весь день, а иногда и ночь, тем временем наши расходы у Мустафы продолжали оставаться на прежнем непомерном уровне. Апартаменты были сняты на неопределенный срок, и хозяин не мог не пожалеть о том, что потеряет нас, поскольку мы, вероятно, тратили вдвое больше денег, чем десяток его лучших гостей. Конечно, главным бенефициаром всей этой роскоши была я, поскольку Торренс очень редко бывал здесь, но этот факт его ничуть не беспокоил.

По истечении двух месяцев не было никаких перспектив достроить судно в течение ближайшего времени, поскольку возникли новые сложности и новые технические трудности; тем не менее, все шло хорошо, и первые теплые весенние дни, вероятно, позволят подготовить его к старту.