Ткань Ишанкара

Тайра почувствовала, что тьма пришла в движение, и повернулась туда, откуда шли колебания. Объятый по контуру зеленоватым сиянием, нарочито спокойным шагом к ней приближался человек. В какой‑то момент, когда он уже мог видеть ее достаточно хорошо, Тайра почувствовала плеснувшую ей в лицо волну его панического страха, но мужчина быстро взял себя в руки, и вокруг него снова воцарился покой. Он подошел на расстояние пяти шагов и остановился, так, чтобы и она смогла его рассмотреть.

У мужчины были тонкие аристократические, слишком явственные для живого человека черты лица. Тайре приходилось видеть, как плавные линии, очерчивающие лица живых людей, заостряются и становятся резче после их смерти, словно вечность лепит барельеф с каждого, кого принимает в свои чертоги, и сейчас могла поклясться чем угодно, что мужчина этот живым не был. Тайра не могла определить его возраст и условно дала бы ему лет от сорока пяти до шестидесяти, но здравый смысл подсказывал, что ему где‑то между сорока пятью и шестьюстами, если не больше.

У него была стройная фигура, идеально прямая спина, изящные запястья и длинные тонкие пальцы пианиста или профессионального душителя из готических романов. В его облике сквозила некоторая надменность, свойственная бастардам с голубой королевской кровью, живущим на выселках и считающим себя единственной надеждой загнивающего королевства, которой, впрочем, никогда не суждено будет сбыться.

Мужчина медленно улыбнулся – сначала вверх пополз левый уголок губ, потом правый – и Тайра увидела блестящие клыки, какие бывают только у диких животных, вампиров и косящих под них фанатов фэнтези. Первое и третье к мужчине было явно неприменимо.

Он обратился к ней по‑французски, Тайра не поняла ни единого слова, но хорошо уловила издевательскую интонацию. Язык с него не считывался, словно все его знания были спрятаны в большой, закрытый на огромный заклятый навесной замок, сундук. Ей захотелось ответить бессмертной цитатой из «Двенадцати стульев» – единственным выражением, которое она знала на французском, но потом Тайра подумала, что юмора он не оценит, а сарказма еще не заслужил.

– Я на вашей соловьиной мове не разумею, – сказала она по‑русски.

Мужчина усмехнулся.

– Спрашиваю, как ты выбралась? – повторил он уже на английском. – Или он наконец поддался твоим чарам?

– Не понимаю, о чем вы, – призналась Тайра.

– М‑да, – скривился вампир. – Я думал, после смерти тебя отпустит, ан нет. Стало еще хуже, чем было.

Тайра соображала пару секунд, а потом криво улыбнулась:

– Я не Зулейха. И с головой у меня все в порядке.

Мужчина хмыкнул, показывая, что верить не верит, но спорить смысла не видит.

– А у меня что, сейчас глаза зеленые? – с неподдельным интересом спросила Тайра. Она никогда не видела себя в зеркале, находясь за Гранью, и могла только верить на слово Сэлу, который активировал маркер сразу, как только сэр ′т Хоофт назвал ее Ученицей.

– У тебя тоска зеленая, – съязвил вампир, – была последние пятьсот лет. Но теперь скучно не будет, обещаю.

– Вы из Дома Ишанкара?

– Ты меня сейчас разыгрываешь? – он прищурился. – Хватит, у тебя это всегда плохо получалось.

– Я не Зулейха.

– Девчонку где поймала? Научилась‑таки влезать в чужое тело без особых последствий? Поделишься технологией?

– Я не Зулейха, – с упорством пытаемого партизана повторила Тайра. – Может, познакомимся, наконец?

Мужчина смотрел на нее с высоты своего роста, и недоверие на его лице постепенно сменялось удивлением, а потом он от души рассмеялся.

– Ладно, милая, давай сыграем по твоим правилам! Забавно, однако! – он выполнил изящный полупоклон времен придворного этикета и протянул кисть жестом, испрашивающим руку дамы для формального поцелуя. – Морис Гиварш, почти граф д′Альби. Глава Дома Ишанкара.

Тайра подумала, что с бастардом‑то она и не промахнулась, и подала руку в ответ. Кожа его была прохладной, но не ледяной.

– Тайра аль′Кхасса.

Морис поцеловал ее пальцы, едва коснувшись их губами, но Тайра была уверена, что за эту секунду по запаху ее крови он узнал о ней больше, чем она смогла бы рассказать за несколько минут.

– Ну вот и познакомились, госпожа аль′Кхасса, – он оскалился на одну сторону, что, наверное, должно было означать скептическую улыбку. – Предлагаю перейти на «ты».

Это было несколько странно, но Тайра согласно кивнула.

– Ну и как ты здесь оказалась?

– Наткнулась на портключ.

– И где же?

– В Ишанкаре.

– С каких пор твоя тюрьма похожа на Ишанкар?

– Еще раз повторяю, – Тайра смотрела ему прямо в глаза, – я не Зулейха.

– Ты некромантесса, – утвердительно сказал Гиварш.

– Удивительно тонкое наблюдение! – не удержалась Тайра.

– Кто твой Наставник?

– Странный вопрос для главы Дома Ишанкара!

– Милая, чтобы Йен взял Ученика, мир должен перевернуться, – вкрадчиво заметил Морис.

– Он перевернулся.

– Ничего более нелепого в жизни не слышал, – зло сказал Гиварш. – Впрочем, если тебе мозги отшибло напрочь, верь во что хочешь, только меня не вовлекай в свой маразм, и ′т Хоофта не трожь!

– Да где ж его тут взять‑то, сэра ′т Хоофта? Он сюда никак не попадет, потому что портключ, судя по всему, односторонний и одноразовый, на сэра ′т Хоофта не рассчитан. Никто сюда не пройдет, кроме того, кто этот портключ создал, – от окончательного осознания этого факта Тайра как‑то сникла.

– Этот аспид‑то уж точно не придет. Ну а ты как прошла?

– Видимо, твой аспид не предполагал, что в Ишанкаре есть девчонка‑некромантесса, – грустно сказала Тайра. – Портключ меня не опознал, что ли… Или я просто сильнее него… Я не знаю, как это получилось.

– Значит, Йена ждать бесполезно?

– Если он портключ обнаружит, на что я сильно надеюсь, то, может, придумает что‑нибудь. Не зря же все говорят, что он великий маг.

Гиварш с сочувствием посмотрел на нее.

– Знаешь, я за свою долгую жизнь дважды умудрился побывать пациентом в дурдоме. Так вот я там такого наслушался… С самим Богом разговаривал!

Тайра раздраженно отвернулась.