Ткань Ишанкара

– Она ненормальная. В смысле не дурочка, а вообще не такая, как все. Я не представляю, как можно жить с человеком, который все заранее знает. Это же ничего скрыть будет нельзя. Муж только зарплату получит, не успеет подумать, сколько ему от жены спрятать, придет домой, а Аишка уже знает, где он сделает заначку. Кошмар!

– Она же не все видит, – попыталась возразить Тайра. – И нечасто. Только важные моменты.

– Ты еще не знаешь, что она видит на самом деле, – скорчила рожу Хи. – Это она только говорит, что видит самое важное, чтобы ее в дурдом не отправили. А вдруг она знает, когда и как я умру?

– Не знает. Я спрашивала.

– Жаль, – с неподдельным сожалением произнесла Хидамари. – Я бы тогда свою жизнь распланировала и не занималась бы всякой фигней.

Они помолчали каждая о своем. Хи догрызла персик и принялась за следующий.

– Ты их так до дома не донесешь, – заметила Тайра.

– А тебе что, жалко?

– Мне не жалко, ешь на здоровье.

– Чем больше мы их по дороге съедим, тем легче будет нести оставшиеся, – объяснила Хи, и Тайра подумала, что Хи вообще не знает про закон сохранения энергии.

– Ну так и кто будет следующей? – продолжила тему Хидамари.

– Я, – ответила Тайра. – А ты будешь последней, и к тому же веселой вдовой. Потому что муж тебе слово поперек скажет, а ты достанешь катану, и дальше все как обычно: кровища, головы отрубленные…

Хидамари засмеялась и от удовольствия пихнула Тайру локтем в бок.

– Не‑е‑е, все будет не так. Первой выйду замуж я, потому что это единственный способ слинять от деда и начать жизнь, полную приключений! Потом я разведусь и буду жить в свое удовольствие. Потом мы выдадим замуж тебя, правда я не знаю, кто сможет тебя терпеть… Ну найдем тебе какого‑нибудь сильно умного дядьку лет на десять старше тебя. А Аишке мы подыщем какого‑нибудь богатого принца из ОАЭ, чтобы он увез ее к себе и исследовал в таинственных лабораториях ее способности.

– А где же здесь любовь?

– Какая любовь? Я тебе про брак говорю!

Тайра посмотрела на подругу.

– Вот скажи мне: как тебе удается жить в двух абсолютно разных мирах? Ты лучше всех знаешь математику, но вообще не сечешь в физике. Ты говоришь про брак, но исключаешь из него любовь. Ты каждое утро убираешь додзё, а мечтаешь в это время про судьбу великой воительницы…

– И что?

– Но это же абсолютно противоположные вещи! Это разные миры, которые могут существовать только по отдельности. Как можно это совмещать без раздвоения личности?

– Ни фига это не разные миры, – ответила Хидамари, вытаскивая из пакета очередной персик. – То есть они, конечно, разные, но у них есть нечто общее, что соединяет их в один неповторимый мир.

– И что это?

– Это я! – гордо сказала Хи. – Все сходится на мне! Я – точка сборки!

– Дочка порки ты, – буркнула Тайра.

– Что? – Хи не расслышала.

– Пороть тебя надо было в детстве, вот что, чтобы тебе не чудились оборотни и пришельцы.

– Не‑е‑е, дед только за трудовые наказания. А что, у тебя проблема?

– В смысле?

– Ну если тебя так заботят мои миры, значит, у тебя есть с этим проблема. Не можешь совместить свои?

Тайра на секунду задумалась, вспомнив Ишанкар, а потом кивнула.

– Почему?

– Слишком они… – подобрать нужное слово не получалось. – Какой‑нибудь обязательно должен быть основным, иначе можно и правда сойти с ума.

– Я вот что тебе скажу, – Хи положила Тайре на плечо липкую от персикового сока руку. – Человек живет в разных мирах. Какими бы эти миры ни были, главное – в любом из них оставаться собой.

Тайра взглянула на Хидамари, понимая, что не далее как полчаса назад она слышала то же самое, только в других словах, от Ильхана.

– Понимаешь, – продолжила Хи, – кем бы я себя ни представляла, я всегда помню, кто я на самом деле. Это как у актеров. Ты вживаешься в роль, натурально играешь, все тебе верят, а потом ты уходишь за кулисы и становишься сама собой. Потому что в тебе есть стержень.

– Стержень?

– Ну как в детской пирамидке. Надеваешь на него цветные колечки, снимаешь цветные колечки, а стержень остается, – Хи посмотрела на Тайру, пытаясь увидеть на ее лице тень понимания, и решила привести пример. – Я вот никогда не перестану ненавидеть америкосов. Ни в одном из миров! Потому что америкосы в любом из миров останутся америкосами! Поняла? – учительским тоном спросила Хидамари.

– Поняла, – ответила Тайра.

Что‑то подобное она себе и представляла, но никогда не догадалась бы сравнить это с детской пирамидкой.

– Я вот даже знаю, как сделать мои миры реальными! – заговорщицки сказала Хи. – Когда я вырасту, стану программистом и наделаю разных игрушек для «Дэнди» про великих воительниц! У них будет четвертый размер, и они будут мочить монстров двухметровыми тесаками! Это будет даже круче, чем «Марио»! Все будут в меня играть, и никто не будет знать, что это я!

Тайра поразилась, как легко Хидамари нашла решение для своей судьбы.

– А ты кем будешь, когда вырастешь? – спросила Хи, надеясь на ответную откровенность.

Тайра пожала плечами. В свете того, что ей говорили Горан и сэр ′т Хоофт, она вообще не могла предположить, ждет ли ее это самое будущее.

– Ну да, – разочарованно сказала Хи, – откуда ты знаешь, кем ты будешь в будущем, если ты понятия не имеешь, кто ты в настоящем. Пора определяться, подруга.

– А ты точно знаешь, куда идти? – спросила Тайра, чтобы сменить тему.

– Предполагаю, – совершенно спокойно ответила Хи. – Если рассуждать логически, то нам туда, – и Хи указала в боковой проход.

– Там тупик. Похоже, мы заблудились в Старом Городе. Мама рассказывала, как они однажды тут на скорой заблудились, их потом какой‑то аксакал на ослике на трассу вывел.

– Так это же круто! Заблудиться в Старом Городе! – Хи искренне радовалась. – Вот погуляем! А то я тут толком не была ни разу. Только к Аишке – от Аишки, и все.

– Не вижу ничего крутого. Мы с тобой тут чужие, а Старый Город живет по своим правилам.

– Боишься, что нам тут морду набьют? – с вызовом спросила Хи.