Тот, кто меня разрушил

– Игорь, разберись со всем! – командует больная. – Ключи в обычном месте, лекарства, инструкции и деньги тоже. Лара, располагайтесь, чувствуйте себя как дома и, прошу вас, навестите меня завтра в больнице, мы продолжим разговор.

Недовольно качая головой, фельдшер склоняется над каталкой:

– Готовы?

– Да.

Людмила Михайловна смотрит на меня, и я улавливаю в ее глазах страх. В этот момент мы – родственные души. Повинуясь порыву, подхожу ближе и сжимаю ее тонкие пальцы. Суставы, искривленные артритом, ощущаются как бусины в моей руке.

– Я провожу вас до машины.

По пути мы разговариваем, и взгляд Людмилы Михайловны становится чистым и безмятежным, как озеро. Я смогла ей помочь, подарить уверенность и относительный покой. Не себе, так хоть кому‑то.

Вокруг «Скорой» – никого, только лужа света от фонаря.

– На самом деле мне везет, – сухо улыбается Людмила Михайловна, – все мои инфаркты прошли почти безболезненно. Обычно больным приходится намного хуже. А я в полном порядке!

– Ну да, в полном, – ворчит фельдшер, явно хорошо знакомая с больной.

Я не хочу, чтобы Людмила Михайловна уезжала. Держусь за прохладные пальцы, тянусь за ней, будто в ее доминирующем присутствии скрывается путь к моему спасению.

А потом я остаюсь на пустой улице, изогнутая тень в овале фонарного света.

– Я перенесу твои вещи и поговорю с хозяевами, – предлагает Игорь, и, кивнув, я направляюсь на поиски Димы.

Светловолосый мальчик смотрит на меня исподлобья, и уже тогда становится понятно, что он мне не рад. Наморщив нос, говорит:

– Я взрослый, мне не нужны няньки, – и уходит.

Добро пожаловать в «отпуск»!

Я сажусь на порог и смотрю в темноту, дожидаясь возвращения Игоря. Он протискивается в дом, не задевая меня, и грохает чемодан на пол.

– Давай сначала разберемся с твоей комнатой, а потом и со всем остальным. Будем надеяться, что я помню, где что хранится, давно уже здесь не хозяйничал. В детстве мы с Василием отдыхали здесь каждое лето.

– С Василием? – Как будто кто‑то приложил ледяной кубик к моему горлу, холодный спазм перекрыл дыхание.

– Да. Димкин отец, Василий.

Дыши, Лара! Василий тебе не знаком. В этом городе живет много мужчин, не все они связаны с чудовищем.

– А где он сейчас?

Дернувшись, Игорь смотрит на дверь, за которой исчез Дима.

– Они погибли с женой во время экспедиции. Альпинисты.

Вместо сочувствия меня накрывает облегчение. Мне стыдно, очень, но теперь я могу дышать. Василий альпинист, и он погиб. Он не друг чудовища, а всего лишь погибший сосед.

Не желая развивать болезненную тему, Игорь ведет меня по дому. Отменная кухня, высший класс. Чисто, уютно, современно. Игорь достает связку ключей, лекарства и инструкции и поворачивается ко мне с ожидаемым «Эврика!».

– После первого инфаркта Людмила Михайловна приготовила инструкции, чтобы за Димкой хорошо следили. К сожалению, в прошлый раз соседка была не особо внимательна.

Пробежав глазами инструкции, я встречаю испытующий взгляд Игоря.

– Я справлюсь, в этом нет ничего сложного. Отправляйся в командировку.

– Спасибо, Лара. Я вернусь через четыре дня, но сегодня же свяжусь с остальными родственниками. Если Людмила Михайловна задержится в больнице, то найдем тебе замену. Но если хочешь, я могу остаться на ночь, уеду рано утром.

Это предложение до завязки загружено скрытым смыслом, и каждое слово сжимает горло тисками.

– Нет, не стоит, мы справимся.

 

***

 

В доме четыре спальни – хозяйская, Димина и две пустые. На Диминой двери красуется кривая надпись: «Не входить». Я выбрала единственную спальню на первом этаже, чтобы быть подальше от детской и не беспокоить Диму, если ночью буду кричать от кошмаров. Хотя, боюсь, мальчик все равно услышит. Ничего не поделаешь, я такая, какая есть.

– Ты выбрала лучшую комнату! – улыбнулся Игорь. – Отсюда отличный вид на море. Лара, знаешь… некоторые случайности не случайны.

Понятия не имею, на что именно он намекает, но выяснять не собираюсь. Более того, упорно стараюсь не думать о вмешательстве судьбы в мои планы. Я всего лишь помогаю женщине, которой сейчас труднее, чем мне.

– Спасибо, Лара.

– Не за что.

– Осталось найти деньги. Или давай сделаем проще: я сам оставлю вам денег на несколько дней.

Игорь полез за бумажником, но я протестующе замахала руками. Я не беру чужих денег, это одно из моих многочисленных утомительных правил.

– Потом рассчитаемся.

– Уверена?

Я обвела взглядом выбранную мною спальню и насмешливо вздернула бровь. Разительное отличие от пристройки, которую я сняла с таким трудом! Большая кровать с клетчатым покрывалом, телевизор на стене, удобный шкаф‑купе, ванная. Более того, в комнате – огромное окно, за которым ощущается море. Не видишь, но знаешь, что оно там, за пологом тьмы, и от этого становится легче дышать.

– Можно я скажу кое‑что очень неуместное? – Игорь неловко топчется у двери, трется плечом о косяк.

– Раз уж заинтриговал, то говори!

– В тебя можно влюбиться с первого взгляда.

– Может, с первого крика? – Я иронизирую, потому что чувствую в Игоре азарт игрока. Все дело в моей недоступности, в отвержении мужчин. Это разжигает любопытство.

– Может, и так. – Игорь не смеется. – У меня есть хоть какой‑то шанс?

Игорь принадлежит к типу мужчин, которые преувеличивают, драматизируют, быстро загораются и так же быстро угасают. Если не получают желаемое, то взрываются и делают глупости. Хотя не стоит рубить сплеча, может, он и не такой. Сейчас он добрый, совестливый и заботливый. Он помогает знакомым, да и мне тоже. Надо поставить галочку в блокноте, чтобы запомнить, что однажды я встретила хорошего парня. Смотрю на него во все глаза, как на достопримечательность, и улыбаюсь. Запоминаю навсегда, чтобы знать, что чудеса случаются, что я наконец не ошиблась, доверившись мужчине. Он действительно хороший парень.

– Нет, никаких шансов нет.