Тот, кто меня разрушил

Не раздумывая, я набрала номер Игоря, хотя толком не знала, что именно собираюсь ему сказать. Пропал ли Дима? Ведь ему одиннадцать лет. Что позволяют детям его возраста? Может, и правда пошел к друзьям, как делает каждый день. Ведь я ничего не знаю о его жизни, да и о детях вообще. Мне сказали, что его друзья разъехались на каникулы. Как назло, Игорь не ответил, и я оставила сообщение, в который раз подтвердившее мое несоответствие признанным психическим нормам.

– Игорь, привет. Все в порядке, не волнуйся, но позвони мне, как только получишь это сообщение. Срочно.

Да уж.

Самокат валяется в траве около беседки. Сквозь виноградные ветви виднеется фасад дома номер шестьдесят три. А что, если Дима там? Смогу ли я зайти к чудовищу? Вот так, сразу, без подготовки.

Раздвинув ветви, я присмотрелась к ярко‑красной входной двери соседнего дома. Чувствуется женская рука: мелкие детали продуманы с таким вниманием, что завидно. Ухоженный сад, по сторонам лестницы горшки с цветами. Трудно представить чудовище посреди этого цветочного великолепия.

– Нравится?

Отшатнувшись, я наткнулась на опору беседки и вцепилась в нее, готовясь к побегу. Прямо на вокзал, на поезд, потом на самолет. Мой так называемый «отпуск» оказался очень плохой затеей.

– Простите, я вас напугала, – рассмеялась молодая женщина, снимая садовые перчатки. – Вы, наверное, Лара.

– Я ищу Диму. – Задерживаю дыхание, надеясь, что сердце перестанет бешено кувыркаться в груди. – Я вернулась домой, а его нет.

– Если он и прячется, то не у нас. – Женщина оглянулась на дом, и лицо ее отразило глубокую печаль. – У нас с мужем нет детей, так что Диме незачем к нам приходить.

Она плотно сжала губы и наклонилась вперед, вырывая из земли стебли крапивы.

«У нас с мужем нет детей».

Неужели это и есть справедливость? Судьба наказала чудовище за то, что он меня не спас. Я умирала от страха, умоляла о спасении, а он не помог. Мне должно стать легче от мысли, что у него нет детей. Он хоть как‑то наказан. Судьба его покарала, только мне почему‑то не становится от этого легче.

– Зайдите к Тальковым в пятидесятый, у них сыну двенадцать лет, они с Димой часто играют. У него здесь несколько друзей, но большинство уехало на каникулы.

– Спасибо.

Разворачиваюсь и бросаю последний взгляд на дом. В нем живет мужчина, который мог спасти меня от кошмара, но ему было наплевать. Голос его плоти был громче, чем крик моих страданий. Сегодня я узнала, что у него нет детей, и мне не стало от этого легче. Ничуть.

Может, это потому, что я пытаюсь свалить на него свою вину? Я обвиняю его в том, что не смогла спастись сама.

А еще у него очень милая жена, но я не стану об этом думать.

В доме номер пятьдесят Димы не оказалось, как и в следующем, как и в следующем. Остановившись посреди пыльной улицы, я стерла пот со лба и заплакала. Я не готова к тому, чтобы моя жизнь сошла с рельсов. Какие‑никакие, а это мои рельсы, мой продуманный путь. Хоть больной и кривой, но мой единственный. Не хочу знакомиться с соседями и стучаться в двери. Не хочу привязываться к хрупкому ребенку. Хочу ненавидеть жену чудовища просто потому, что она – часть его жизни. Хочу посмотреть ему в глаза, излечиться от страха и начать сначала.

Не хочу, не могу сходить с моего пути, потому что я не знаю другого.

Я побрела в свой временный дом, по пути стучась в каждую дверь в поисках Димы.

В шестьдесят первом мне навстречу вышла пожилая женщина, которую я видела около «Скорой».

– Как это пропал? Погодите‑ка… – Она скрылась в доме и через несколько секунд вернулась и потянула меня за собой к кухонному окну. Дима сидел на краю обрыва, над берегом, и бросал вниз комочки земли.

В этот момент позвонил Игорь.

– Лар, ты чего, что случилось?

– Эээ… извини, все в порядке, просто я не могла найти ключи и разволновалась, – неловко соврала я, выбегая из дома.

– Ключи?

– У нас все хорошо, не волнуйся.

– Ты позвонила мне из‑за ключей?

– Да. Все, пока.

Опустилась рядом с Димой на теплую землю и, молча подобрав камешек, бросила его вниз.

– Как бабушка? – вяло поинтересовался он, не глядя на меня.

– В больнице есть особое отделение, называется реанимация…

– Знаю! – Перебив меня, он отряхнул шорты и пошел к дому. Я достала из кармана конфеты и протянула ему, но он только покачал головой.

Понимание, найденное в свете дня, было утеряно.

 

Дима забрал ужин к себе в комнату, потом вернулся на кухню и обнаружил меня стоящей у окна.

– Я решила, что ты сбежал. Как полная дура бегала по соседям и паниковала. Стала посмешищем всей улицы. – Дима довольно хихикнул, радуясь моему признанию. – А еще я познакомилась с соседкой из дома шестьдесят три. Расскажи мне о них!

– На фиг это тебе? Обычные скучные люди. Он предприниматель, вечно в командировках. Она жалуется, тратит его деньги и целый день копается в саду.

– И все?

– И все.

– Как часто он возвращается домой?

– Тебе‑то зачем это знать?

– Просто так. Любопытно.

– Не знаю, я за ними не слежу.

Потянувшись, Дима оперся локтями о кухонный стол и закашлялся. Сложив ладонь лодочкой, я осторожно похлопала его по спине. Он слабо улыбнулся и кивнул, поблагодарил. Мы сделали дыхательную гимнастику, потом, разобравшись с лекарствами, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Я заснула, как только приняла горизонтальное положение. Не знаю, что со мной. Дело не в усталости, ведь я и дома не сижу без дела. Что‑то странное витает в воздухе Анапы, привкус прошлого. Он усыпляет меня, чтобы поймать и затянуть в знакомые кошмары. В те, с которыми я еще не готова столкнуться наяву.

 

***

…Я пытаюсь отползти от чудовища. В доме что‑то взрывается. Не знаю, кричу я или нет, возможно, я оглохла.