Три выстрела в небоскребе

Эмма откладывает книгу и смотрит в телефоне новости. Она видит большие заголовки «МИЛЛИАРДЕР ЗАСТРЕЛЕН В ТУАЛЕТЕ», «КТО СТОИТ ЗА УБИЙСТВОМ СТРОИТЕЛЬНОГО МАГНАТА?», «СТРОИТЕЛЬНЫЙ РЫНОК МОСКВЫ ЖДУТ ПОТРЯСЕНИЯ».

Эмма в разряжении откладывает телефон и встает с постели.

– Но что за чушь!? Идиоты!

Надев халат, она выходит из спальни и направляется в комнату сына. Подойдя к двери, она стучит. Никто не отвечает. Тогда, открыв дверь, Эмма видит, что комната пуста и сын, очевидно, не ночевал дома. Эмма озадачено спускается в столовую, набирая номер сына. Телефон не отвечает. Где‑то на улице раздается спецсигнал. «Скорая помощь», почему‑то про себя решила Эмма, зная, как часто в их поселок приезжают врачи.

В столовой домработница Марта ставит на стол завтрак. Марта Эмме чем‑то напоминала мать: такая же невысокая, худощавая, энергичная, с быстрым пронзительным взглядом. Поэтому они обе как‑то довольно быстро прижились.

– Эмма Ивановна, я завтрак приготовила только для вас. Владимира нет дома. Он не ночевал, – говорит Марта, бросая быстрый взгляд на Эмму.

Эмма в собственных мыслях садится за стол и, словно подсчитав количество персон, задумчиво произносит:

– Да, Марта, я знаю. И это очень странно. Он должен был вернуться вечером, ведь через два часа нам нужно ехать в гости, и он об этом знает. Очень странно.

Эмма задумчиво глядит в небольшую тарелку, словно рассматривая кашу.

– Что‑то не так? Может быть, приготовить чего‑нибудь сладкого? Вам не помешает немного эндорфина.

Эмма не успевает ответить. Двери столовой открываются, и в них появляется растерянный садовник. Он так растерян, что открывает рот, как рыба, и ничего не может сказать. Следом за ним входит небольшая группа людей во главе с женщиной в нежно зеленого цвета пальто. Высокая брюнетка с волосами, которые доходят до плеч. Волевое выражение лица дополняют умные глаза. Ее можно назвать красавицей. Брючный костюм подчеркивает очевидное другое ее достоинство – хорошую фигуру. Она останавливается с противоположной стороны длинного стола.

– Здравствуйте, Эмма Ивановна! Меня зовут Вера Алексеевна Скворцова, я следователь по особо важным делам. Я расследую убийство вашего супруга. У меня к вам несколько вопросов. Я могу присесть?

– Конечно, прошу. Может быть, чай или кофе? Прокуратура не знает выходных?

– Следственный комитет, не прокуратура, – уточняет Скворцова, доставая из сумки ежедневник. – Нет, спасибо! Убийство. Резонансное убийство, сами понимаете. Подскажите, у вашего супруга были враги?

– Они есть у всех, кто их достоин иметь.

При этих словах Эммы, Скворцова едва заметно поморщилась от слишком пафосной, как ей показалось, фразы вдовы.

– Дмитрий был из таких, но вот чтобы кто‑то был готов его убить, это вряд ли, – Эмма снисходительно улыбается, прямо глядя на следователя.

– У вас были ссоры? Все‑таки и семейные отношения, и совместный бизнес.

– Мы взрослые люди и далекие от идеалов, поэтому и ссоры были, но ничего сверхсерьезного, рутинные, бытовые конфликты, весьма безобидные по последствиям. Что касается совместного бизнеса, то вы ошибаетесь, он не совместный. Он мой. Полностью мой. Дмитрий был лишь наемным работником и не более.

Скворцова, делая записи в блокноте:

– Насколько я знаю, ваш супруг был отчимом ваших детей. Какие у них были отношения?

Эмма пожимает плечами, чтобы как‑то подобрать слова, помешивая чай. «А были ли отношения? «Здравствуй» и «всем пока» – обычное обращение Вовчика к Дмитрию. Если совместные мероприятия, то только самые обязательные, даже на отдых отправлялись раздельно», – Эмма, к собственному удивлению, уложила несколько лет совместной жизни в несколько секунд и нескольких словах.

– Можно сказать, что их отношения были… – Эмма запнулась, подбирая подходящее нейтральное слово, не умаляющее ее достоинство, – формальными, именно так можно их охарактеризовать. Дочь Василиса уже второй год учится заграницей, поэтому их и без того минимальные отношения снизошли на нет.

– А как насчет сына?

– Здесь сложнее. Владимир его не воспринимал. Порою они пикировали друг с другом, но не более того, – при этих словах Эмма посмотрела на следователя, которая, кивнув, бегло делала пометки в блокнот.

Однако следующий вопрос буквально ошарашивает Эмму. Ее рука замирает с повисшей над чашкой ложечкой.

– Я права, что у вас в доме есть пистолет?

Эмме показалось, как сердце ее замерло, а потом бешено заколотилось, отчего ее бросило в пот. Она непроизвольно коснулась пальцами лба, словно поправляя прическу и с ужасом понимая, что на пальцах осталась влага.

– Да. Это пистолет моего первого супруга, – стараясь сохранить спокойствие в голосе ответила она, добавив с гордостью. – Наградной.

– Он сейчас дома?

– Конечно. Мне, видимо, следует его предъявить вам?

– Да. Будьте любезны.

Эмма приглашает подняться наверх. Все поднимаются по красивой лестнице, окидывая внимательно интерьер прекрасного дома. Эмма открывает дверь кабинета и входит первой. Кабинет Эммы соответствует ее положению и ее вкусам. Просторный и светлый, с примыкающей небольшой террасой. За большим окном виднелись часть леса, поле и край небольшого лесного пруда. Два рабочих стола. На одном стоит компьютер, лежат разложенные документы, цветные карандаши и ручки в стаканчике. Другой завален с некой упорядоченностью большими альбомами и отдельными листами проектов высотных домов. Дорогая мебель, выполненная по индивидуальному заказу в Италии. Шикарный кабинет.

Эмма направляется к большому шкафу с матовыми стеклянными створками, открыв их, она отодвигает ящик. Она замирает. Потом начинает быстро рыться внутри, открывает следом второй ящик, а затем и третий. Озадачено смотрит на всех.

– Его нет!

– Эмма Ивановна, я вынуждена провести у вас обыск. В том числе, в вашем офисе, – Скворцова, оборачиваясь к одному из коллег. – Ваня, найди нам понятных.

Ваня – один из следователей. Молодой, невысокий, но уже с признаками лишнего веса, одетый очень просто: кроссовки, джинсы, свитер, показывающий недостатки фигуры, всегда с небрежно торчащим и расстегнутым воротником. Обычно носит кожаную куртку и только в самую жару меняет на пиджак. Он, стоя около стола с проектами, слегка повернув голову, любуется небоскребом, а затем смотрит в окно.

– Один момент, Вера Алексеевна. Я вижу на улице несколько соседей, причем обратите внимание, уже с собаками. Нам собака не нужна?

Все проигнорировали вопрос, а Скворцова хмуро посмотрела на него.

– Все понял. Бегу, бегу. Опс, кажется, вот и пресса прибыла. Ну и нюх!

Эмма берется пальцами за виски и присаживается в кресло.

– Вам плохо? – спрашивает Скворцова, оглядывая кабинет.