Услуги некроманта

Но уже поздно. Не получится. Значит, он подарит ей смерть, которую не возьмет сам.

 

Полночь наступила быстро, и Ансгар Фридрихович, зажигая свечи, даже увлекся. Интересно, что это за девушка. На таких можно даже подолгу смотреть, это для профессии не вредно. Ансгар любил смотреть на красивых людей.

Интересно, думал он еще, уйдет ли отпущенный им Иван? Судя по скорости его успокоения, решимость это сделать накапливалась давно. И вот он счел себя рабом. Жаль, Ансгар ничего не заподозрил раньше – сейчас бы знал, что чувствовать по этому поводу. Потому что он не знает. Как озвучить равнозначные радость от обретения покоя кем‑то, пусть даже и не тобой, облегчение – держать мертвеца – все же ответственность, а еще Ансгар знал, что будет потом долго искать его в людях и не находить. Это самая неприятная его привычка – искать тех, кто ему нужен, в тех, кому не нужен он. Так он в детстве искал Витольда, так, однажды влюбившись в давно умершую женщину, замечал ее черты среди живых… Стало проще, когда воскрешенный им Витольд‑старший сказал – нельзя. Запреты Ансгар Фридрихович очень уважал.

Нельзя в этой жизни ни к кому привязываться.

«Использовал». Ты меня тоже использовал, чтобы посмотреть, что будет после твоей смерти. Посмотрел. Ладно, по крайней мере, отвращение к Андрею на фоне возможной потери компаньона ощущалось не так остро.

Вот и звезды. Ансгар опустился на колени, слушал землю.

Мертвец был прямо под ним – тонкий скелет, остатки платья. Насильственная смерть.

– Андрей, вам нравится насильственная смерть?

– А? Да все равно… главное, чтобы это не отрубленная голова была, – улыбнулся Андрей вымученно. Ему было не по себе.

Нет, голова у девушки на месте. Изящный череп. Долихоцефал. С такой девушкой будет трудно.

Ваня ее пожалел бы. Но Ваня пойдет и умрет. Надо было ему запретить. Но терпеть рядом с собой человека, который тебя ненавидит, – по меньшей мере, глупо.

От загруженности разного рода мыслями Ансгар Фридрихович чуть было не позабыл латынь. Однако получилось. Покойница отвечала, и ответы ее становились все яснее и яснее.

Хорошая душа. Добрая. Значит, простит.

Ваня стоял поблизости, не зная, что делать. Ансгар Фридрихович дал ему понять, что справится без него, и теперь воскрешенный чувствовал себя лишним, и это отчего‑то было приятно некроманту, словно Ваня уже ушел, а теперь сожалел об этом.

Андрей хлопал мертвеца по плечу, что‑то говорил и улыбался. Никто не знал, что Ваня тоже воскрешенный. Этого не было видно. Они ведь с виду даже дышат и моргают, просто так, по привычке.

Поэтому Андрей нервничал только по поводу заказанного им воскрешения. И еще – видимо, не веря своему счастью – оглядывался. Словно кто‑то сейчас придет и отберет его.

Наверное, думал Ваня, катая ампулу в кармане, предчувствует диверсию.

 

Вот и все готово. Ансгар всматривался в темноту. Перед глазами плыли круги – он был не в лучшей форме. Но слышал ее. Даже знал, что друзья звали ее Анютой.

Ветер что‑то шептал в кронах у него над головой; Ваня и Андрей продолжали беседу.

Он уйдет, думал доктор. Может быть, даже прямо сейчас, чтобы досадить Андрею… и мне. А может, он передумал?

Или мне тоже воскресить себе девушку? Но что я с ней делать буду? Они же бывают такими бестолковыми…

Внезапно те двое, что стояли за кругом, обернулись.

Со стороны стройки шел человек. Тяжелая, крупная фигура в длинном пальто.

Когда она оказалась под фонарем, стало видно, что это дама. Увидев Андрея, она всплеснула руками и закричала:

– Ты чего мобильник не берешь?! Я уж в полицию звонить хотела. Это кто с тобой?

– Это так… мужики, – насупился Андрей.

– Это твоя мама? – спросил Ваня громко.

Лицо Андрея сделалось тоскливым.

– Мама? – женщина насторожилась. – Что вы хотите этим сказать? Да я моложе вас!

– А вы говорили, – напомнил подошедший доктор Мерц, – что у вас нет женщины.

– Как это нет! – возмутилась дама. – Как это нет… мало того что нет, так еще – мама!

– Ну, – заметил доктор Мерц, – вам явно не восемнадцать.

Дама повернулась, и стало видно, что она на голову выше тщедушного некроманта.

– А ты вообще урод, – прошипела она злобно. – Я бы с такой фигурой, как у тебя, ходила бы на ЛФК!

– А я бы с такой фигурой, как у вас, не вылезал бы с фитнеса, – отвечал некромант, не дрогнув ни на йоту. Он даже не моргал.

– Кто учил тебя разговаривать с женщинами? – дама была настолько удивлена, что перестала кричать, однако продолжила накаляться внутренне. Андрей Бархатов бегал вокруг и уговаривал: мол, заинька, не надо, ну что ты, не надо…

– Они сами, – ответил Ансгар Фридрихович.

Дама, замолчав, покачала головой.

– Ну и друзья у тебя, Андрюша, – сказала она осуждающе. Однако в ее голосе явно чувствовалось облегчение. Наверно думала, что Андрюша пошел по бабам, решил Ансгар Фридрихович.

– Пойдем домой, заинька, – взмолился Андрей. – Ну пойдем… Я тебе цветочков куплю.

Однако даме что‑то не давало покоя. Некоторое время поизучав скудную фигуру некроманта в драной куртке, она надменно спросила:

– Меня всегда интересовало – у таких уродов и хамов наверняка ведь тоже есть женщины… наверно, вы относитесь к ним как к рабыням. Я бы вообще сажала за это в тюрьму…

– У меня нет жены, – сказал некромант. Почему‑то их взгляды с мадам Бархатовой никак не расцеплялись. – Потому что я никогда не встречал таких красавиц, как вы.

– Ой, – рассмеялась дама, поправив якобы выбившийся из прически локон. – Ну мне ж не восемнадцать, вы же сами сказали…

– А мне и не нравятся восемнадцатилетние, – откровенно флиртовал Ансгар Фридрихович.

Самое ужасное, что тетке, нашедшей себе мужа‑красавца, он явно нравился. Человек редко знает, чего хочет на самом деле, заключил Ваня.

И зацепился за эту фразу. Она словно отворила ему дверь куда‑то, куда происходящее все еще мешало ему войти.

– Заинька, ну пойдем домой, – ныл Андрей.

А Ансгар и его жена продолжали молча смотреть друг на друга.

Внезапно дама смутилась. И отмахнувшись от мужа, подошла к маленькому некроманту.

– Ты, – бросила она мужу через плечо, – наверняка мне изменял! Вот и я тебе изменю.

Схватив Ансгара, она притянула его к себе и жадно поцеловала в губы. Потом, поставив на место, гордо удалилась.