В объятиях Снежного Короля

– Я вот тебе тоже ничего не расскажу! – давила, когда вытирала пыль в гостиной.

Да, если не было заказов на обслуживание праздников, мы подрабатывали горничными у все тех же богатеньких семей. К счастью для нас, в столице таких особняков насчитывалось немало. Ну что поделать, если дамы, живущие в роскоши, не любят заниматься домом самостоятельно? Правильно, зарабатывать на этом.

Когда уже заканчивали уборку первого дома, мой телефон пиликнул, оповещая о смс.

«Принцесса, хочу получать такой завтрак каждое утро. Взамен обещаю каждый вечер кормить тебя ужином», – гласил текст, присланный с неизвестного номера.

Не надо быть гением, чтобы догадаться, от кого именно пришло смс. Улыбалась как дура. Не могла спрятать улыбку – она прилипла к губам, которые самопроизвольно растянулись от уха до уха.

– И кто же это нам написал? – проговорила Лиза, выныривая из‑за моей спины.

– Ой, Лизка…

Слова полились так легко. Рассказывала все с самого начала и до конца, не забывая поминать их идею недобрым словом. Сложив руки на груди, Лизавета внимательно слушала и лишь изредка задавала уточняющие вопросы, а я снова будто переживала каждый миг, каждое касание, каждый поцелуй.

– О Боги, я так рада за тебя! Стаська, черт возьми, только попробуй прокакать такой шанс! Он ведь может быть любовью всей твоей жизни! – Лиза уже определенно в своих мыслях дошла до того момента, где я выхожу замуж и рожаю детей.

– От Алисы могла такое ожидать, но не от тебя, – опустила я ее на землю. – Нам хорошо вместе, да, но… Я не золушка, а он не принц из сказки. Как только он узнает, что я официантка, уверена: все тут же закончится.

– Ой, дура. Ничего ты не смыслишь в мужиках, – подруга словно ни к кому и не обращалась.

– Но, знаешь, пока не закончилось, я буду наслаждаться каждым мгновением.

 

Глава 8. Станислав

 

– Славочка, я так рада, что ты пришел! Посмотри, какая униформа элегантнее? Черная или зеленая?

Мать стояла перед диваном в гостиной и рассматривала два совершенно одинаковых наряда для горничных. Они отличались лишь цветом, а в остальном были полностью идентичны.

Женщина в годах занимала одно из кресел и делала какие‑то пометки в широком блокноте. Видел ее впервые, но мог предположить, что это представитель нового ателье. Мать меняла их как перчатки, тратя на новую униформу баснословные деньги. Одежда коробками лежала на складе, захламляя неприлично большое место. На всем ее предприятии не работало столько сотрудников, сколько мы могли одеть за раз.

– Я уже говорил, что мне плевать, какого цвета униформа. Важно качество работы, а не в каком наряде пришла горничная.

– Ты совсем не хочешь мне помогать! – возмутилась та, что с годами становилась все невыносимее.

Как только отец ушел от нее, мать кардинально изменила свой образ и поведение. Теперь я все чаще ловил себя на мысли, что передо мной великовозрастный избалованный ребенок.

– Я как раз об этом и хотел поговорить. – Посмотрев на притихшую представительницу ателье, дал ей понять, что она здесь лишняя.

Женщина молчаливо поднялась и покинула гостиную.

– Что ты себе позволяешь? Ты сорвал мне встречу!

– Я уберег твою фирму от лишних расходов, если на то пошло, но сейчас не о том. – Собирался с мыслями. Был уверен в себе и своем решении, но истерику никто не отменял. Она обязательно будет – знал точно.

– Да, нам давно пора поговорить о твоем поведении, – перебила она меня, усаживаясь на диван.

– Через пару‑тройку дней я уезжаю из города, – слова дались легче, чем предполагал.

– Снова отец, да? А как же я? У меня годовая проверка идет! Предлагаешь все делать самой? – вот оно, начало бури, но точка еще не поставлена.

– Нет, не отец. Тебе давно пора вспомнить, что это твой бизнес, а не мой. В конце концов, ты можешь нанять себе помощников, – говорил спокойно и размеренно, но прекрасно видел, как она менялась в лице.

Не садился. Так и продолжал стоять посреди гостиной. В последний раз окидывал взглядом дом, в котором вырос. Если повезет, не придется возвращаться сюда очень долго.

– Ты же знаешь, что все они обманщики!

– Мне плевать.

Да, жестоко. Да, перегнул палку, но либо так, либо никак. Она не слезет, пока не добьется своего. Истерика, слезы, звонки, жалобы на плохое самочувствие. Проходил это все не раз и не два.

Не сегодня. Больше такое не прокатит.

– Я улажу свои дела, передам квартиру в аренду и соберу вещи. Два‑три дня, не больше.

– Слава!

Но я ее не слышал:

– Еще не решил, куда именно поеду, но как только остановлюсь где‑то, сразу дам тебе знать. Обратно я не вернусь до тех пор, пока не почувствую, что мне это действительно нужно.

– Слава, как ты можешь меня бросать? – ее глаза блестели от наигранных слез.

– Я тебя не бросаю, мама, но ты уже слишком взрослая для того, чтобы раз за разом пытаться удержать меня при себе. На этом наш разговор считаю законченным.

– Станислав!

– Я заеду перед самолетом.

Ощущал себя по‑настоящему свободным, когда ехал к отцу в офис. Словно хренов булыжник взорвался и осыпался камнями вниз. Даже дышалось легче. Я должен был сделать это давно, но лучше поздно, чем никогда. Я смогу всего добиться сам, смогу раскрутиться, смогу сделать себя.

Уже выходил из авто, когда вдруг захотелось узнать, как там Стася. Мы провели замечательные два дня вместе, а потому не желал ее просто так отпускать. В какой‑то степени именно она являлась виновницей того, что я все‑таки принял для себя окончательное решение. Она заражала своей бесшабашностью. Для нее риск означал саму жизнь.

Стоял, облокотившись о дверцу, и набирал смс‑сообщение:

«Принцесса, хочу получать такой завтрак каждое утро. Взамен обещаю каждый вечер кормить тебя ужином».

Ждал, что тут же ответит, но телефон молчал.

Молчал он и тогда, когда я поднимался в лифте на четвертый этаж. И даже когда шел по коридору, сжимая смартфон в руке, он не проронил ни звука. Лишь тогда, когда я остановился у знакомой коричневой двери, аппарат, наконец, ожил:

«Утром деньги – вечером стулья. Вечером деньги – утром стулья», – гласило сообщение, в котором, к моему удивлению, не имелось ни одного смайлика.