В объятиях Снежного Короля

Не сдерживал смеха, когда разочарованно стонала. Она желала сильнее, глубже, яростнее, а мне не хотелось отпускать ее так быстро. И повод появился.

Не люблю, когда барышни тянут на себя одеяло в сексе, но сейчас лишь ждал, когда оргазм закончится, чтобы наказать эту маленькую единоличницу. Видел, она устала, но это еще не конец.

– Наигралась, девочка?

Рванув ее к себе, хотел увидеть ее взгляд, но чертова маска помешала.

– Ты что делаешь? – просипела она, явно не ожидая, что ее последний оплот падет.

– Хочу видеть твое лицо, когда буду вырывать из тебя новые стоны.

Царапалась, извивалась, цеплялась за волосы, но не могла остановить. Врывался, крепко удерживая за ягодицы. Целовал ее губы, веки, щеки и лоб. Вдыхал аромат волос – чарующий, нежный, сладкий, едва уловимый – вдыхал глубже, чтобы насытиться, насладиться, но с каждым вдохом понимал, насколько мало. Мало только сейчас, мало только сегодня.

– Секс – это наслаждение для двоих. Запомни это. – Укладывал в постель, накрывая покрывалом. – Твою ж мать. – Светильник помог рассмотреть кровавые подтеки на внутренней стороне ее бедер, но ответить мне уже никто не мог. Девушка преспокойно спала.

 

Глава 3. Анастасия

 

Потянув за ленты на шее – единственную опору наряда, – медленно, томительно медленно спустил ткань, собирая ее на талии. Его теплые ладони изучали мое тело – естественно, понимала, что мужчина спутал меня с кем‑то, но остановить это безумие была не в состоянии.

Чужие пальцы касались живота, вынуждая его подрагивать. Оглаживали грудь, намеренно задевая возбужденные горошины сосков. Очерчивали ключицы.

Когда до боли сжал плечи, застонала. Не ожидала подвоха. Спускался к запястьям, но, дойдя до них, резко вздернул мои руки вверх, заставляя прижаться к стеклу не только ладонями, но и грудью. Холодная поверхность нисколько не остудила пыл.

– Такая податливая… – сжимал бедра.

Выгибалась в спине, ощущая короткие поцелуи на обнаженной коже. Спускался все ниже, а потом и вовсе присел на одно колено, рассматривая меня, словно именитый художник картину в музее. Лишь бы не заметил подделку.

– У тебя ноги дрожат.

Ноги? Да у меня колени подгибались, грозя вывернуться в другую сторону, как у кузнечика. Твердо стояла на шпильках, но тем не менее тряслась. Адреналин прошивал насквозь, разгоняя кровь, заставляя ее стыдливой краской прилипнуть к щекам.

Платье упало к ногам, а я осталась лишь в стрингах и туфлях. Три тонкие веревочки отделяли меня от секса. Никогда не была дурой и прекрасно понимала, к чему ведет эта игра, но почему бы и нет? Почему бы не распрощаться с девственностью вот так – с приятным незнакомцем, которого больше никогда не увижу? Столько слышала про первый раз от подруг, но их рассказы навевали лишь страх.

«Мать, тебе уже двадцать! – наседала Лиза. – Ты наносишь вред своему организму, лишая его естественного процесса!»

«Ты хочешь остаться старой девой?» – возмущалась Наташка, которая первая распрощалась с невинностью.

«Это очень приятно. Правда‑правда», – краснела Алиса, пряча не только взгляд, но и улыбку.

Естественно, уже думала над этим вопросом. Даже противозачаточные начала пить и к Андрею приглядывалась – официанту из нашей фирмы. Хороший паренек. Да и гуляли вместе. В кино водил и в кафешку. Лизка рекомендовала брать, пока тепленький, но… Так бывает, знаете? Симпатичный, общительный, обходительный, но не мое. Он не вызывал во мне ярких эмоций, а мне хотелось сумасшествия.

– Хочу попробовать тебя на вкус. – Оглаживал ягодицы, сжимал, чуть прикусывая зубами.

Облокотившись на руки, опустила голову и закрыла веки. По сути, нечего терять. Не хочется отстраниться, не хочется сбежать, не хочется залепить пощечину, хотя надо бы. Я не фарфоровая кукла и не неженка. Это мой себе подарок на день рождения, так почему бы и нет?

Ниточки стрингов царапали воспаленную кожу, а я не собиралась останавливать мужчину. Каждое его касание чувствовала так остро, так неоспоримо, словно мы сейчас делали самые правильные на свете вещи.

– Горячая девочка… – его голос пробирал, продирался в самую суть, резонируя с моим телом. Уже не принадлежала себе, когда его пальцы уверенно касались клитора. Сходила с ума, пребывая не в этой комнате, не в этом городе и даже не на этой планете.

Это была не я. Не я бесстыдно выгибалась навстречу губам и языку, которые беззастенчиво изучали влагалище. Не я стонала и прикусывала губы, пытаясь устоять на месте. Не я царапала ногтями панорамное окно, мельком рассматривая оседающую на город ночь. Не я.

– Такая чувственная…

Один вдох на двоих. Один выдох. Переплел наши пальцы.

Зажата между ним и стеклом, но безмерно свободна. Настолько свободной не ощущала себя еще ни разу.

Протяжный стон, дикий крик, тихий всхлип – все это я. Больше не было мягкости, не было нежности, только буря страсти, которая сносила все замки к чертовой матери. Там, за окном, начинался настоящий ливень – первый в этом году. Капли падали прямо на снег, и, скорее всего, к утру все встанет плотной коркой, а может быть, и растает, как таяла я в объятиях незнакомца.

Кратковременная боль слишком быстро сменилась водопадом наслаждения. Все внутри пульсировало, собиралось в единый комок, готовый вот‑вот взорваться. Остро чувствовала, как неприятное давление снижается, а мышцы постепенно расслабляются, подстраиваясь под крепкий член. Стыд? Нет, не слышали.

Мужчина не держал единый ритм. То вдалбливался глубоко и мощно, подводя почти к самому пику, то замедлялся, входя отрывисто. Словно играл на моих эмоциях. Разочарованно стонала, когда прерывался, а до оргазма оставалось совсем чуть‑чуть. Слышала его тихие смешки. Если наказывал, то за что?

Горела в объятиях будто факел, разгораясь сильнее от каждого рваного выдоха, от каждого слова, произнесенного шепотом. Хотелось развернуться и укусить! Опрокинуть на постель или прямо на пол и дорваться уже до желаемого, но тогда бы это точно была не я. Приковать мужчину наручниками к кровати – это к Наташе.

Когда в очередной раз мы остановились на самом вкусном, я разозлилась. Нет, серьезно разозлилась. Покрепче ухватившись за руки мужчины, сильнее прижала их к стеклу, а сама резко ударила ягодицами.

Стонала, управляя скоростью, управляя глубиной. Умирала, растворяясь в золотистых вспышках. Жмурилась, когда ток прошел по телу, взрываясь где‑то в затылке. Перед глазами однозначно потемнело, или я так сильно зажмурилась, впитывая каждый миллиметр сладострастных ощущений. Волна жара накрыла с головой, а силы иссякли. Ноги тряслись так, словно вот‑вот упаду.