В плену востока

– Самира, – повторяю я.

– Да, – улыбается. – Ты мне нравишься. У Азиза есть вкус.

Смущённо опускаю взгляд на свои руки. Даже не знаю, что именно меня так смутило.

– Ты тоже красавица, – выпаливаю первое, что в голову приходит. Я просто не знаю, о чём с ней говорить.

– Ты, правда, так считаешь? – искренне радуется она.

– Конечно! А ты сомневаешься?

Девушка мнётся, дергает плечиками.

– Азиз никогда мне этого не говорил…

Мои глаза начинают бегать туда‑сюда, сердце неприятно вздрогнуло. А при чём тут Азиз? Хочу спросить, но не могу произнести ни слова. Тогда Самира берёт на себя инициативу.

– Уверена, мы подружимся. Азиз полюбил тебя до меня, я его понимаю. Сейчас, когда увидела тебя, уверена, что сделала правильный выбор.

– К… какой? – в горле пересохло, я едва дышу, слушая ее. – Какой вы… выбор? О чём ты говоришь? Я не понимаю.

– Меня просили пока не говорить, но мне кажется, ты должна знать. Нечестно обманывать. Когда ты мне в первый раз улыбнулась, я поняла, что нравлюсь тебе. Я – жена Азиза. Первая. Ты станешь второй, Эрика. Рада знакомству. – Она притягивает меня к себе на секунду, потом идёт к двери, не пряча неподдельной, вежливой улыбки. – Отдыхай. Спокойной ночи, Эрика.

И исчезает.

А я стою, словно вросшая в пол, и смотрю на закрытую дверь.

 

Не хочу быть второй

 

Отшатываюсь, потом сажусь на кровать так, словно меня толкнули. В голове звенит. Я до сих пор не верю в то, что услышала.

Самира – жена Азиза?

Он лгал мне? Он лгал мне!

Такая молоденькая, нежная и красивая. К горлу подступает тошнота, я только сейчас замечаю, что захлебываюсь слезами. В голове пролетают все два года наших с Азизом отношений. Подарки, ухаживания, флирт и улыбки исподтишка. Первое свидание, первая ночь. Он не сразу признался в любви, но для меня эти слова стали прекрасной музыкой. Слышу громкие и звучные слова мамы, когда она узнала, что я влюбилась в араба: «Это самая большая ошибка в твоей жизни, Эрика! Они другие!»

Вытираю нос ладошкой, потом щёки… хватаю телефон и набираю Азиза. Мне отвечает механический женский голос на арабском, но не стоит и гадать, и так ясно, что он недоступен. Азиз специально отключил телефон.

В голове бьется паршивая мысль – уехать.

Но не могу же я просто взять и исчезнуть. Азиз должен сначала объясниться.

Встаю и на негнущихся ногах иду к двери. Выхожу в коридор. Зелёные светильники, создающие эффект великолепия, с изобилием позолота и миниатюрных дополняющих элементов освещают путь. Дом слишком большой, и я не успела его изучить. Где искать Азиза, я понятия не имею. Инстинктивно двигаюсь вперёд. Вижу ещё один коридор, узнаю его. Через него мы шли обедать и ужинать, а значит огромный зал, называемый холлом, который ведёт к выходу на улицу, близко.

Чувствую босыми ногами гладкий ковёр, пробегаю весь путь, сворачиваю, преодолев две ступеньки вниз. Вижу дверь, через которую утром вошла. Но не успеваю открыть ее, как меня окликают по имени. Таисия.

– Куда это ты надумала на ночь глядя, да ещё в таком виде? – Она хмурится, в голосе беспокойство.

Смотрю на себя в пижаме, волосы падают на лицо. Таисия ещё не видит, что я плачу. Не отвечаю. Ком в горле слишком большой, не проглотить. А ведь она тоже знала. Все они знали!

– Мне нужен Азиз, – глухо говорю я, когда она подходит ближе.

– Ох, наберись терпения. Завтра увидишь своего Азиза.

– Он мне нужен сейчас.

– Пойми же, Эрика, я не могу провести тебя в мужскую половину дома. Потерпи… – Тут она замечает, что со мной что‑то не так. – Что случилось?

И я не выдерживаю. Рыдания рвутся наружу до боли в груди. Я пытаюсь сдержаться с помощью учащенного дыхания, но когда Таисия протягивает ко мне руки, я срываюсь.

– Он женат… уже женат. Я не знала… если бы я знала… не хочу быть второй… не хочу делить его… Что мне делать, Господи? Я не знаю‑ю.

Таисия гладит мои волосы по‑матерински, время от времени беспокойно оглядываясь. Ясно, что она не хочет, чтобы мою истерику увидели другие женщины. Сколько разговоров потом будет. А я вспоминаю Самиру, и только нежелание видеть её помогает. Я пытаюсь взять себя в руки.

– Пойдём со мной. Я сделаю тебе чай, и мы поговорим.

И я следую за Таисией. На ней цветастая пижама, выкрашенные в золотой цвет волосы завязаны в хвост. Она хоть и полноватая, но красивая. Удивительно, что при таком количестве женщин, в доме нет детей. Но нет у меня сил и желания интересоваться этим вопросом.

Мы устраиваемся на кухне. Таисия плотно закрывает дверь, затем некоторое время готовит мне чай с имбирём. Когда она ставит передо мной кружку, запах поразительный. Я с удовольствием делаю глоток.

– Когда они поженились? – спрашиваю я. Раз не Азиз, значит, Таисия мне всё объяснит. Утром он чётко дал понять, что я в её руках.

– Три месяца назад.

Делаю новый глоток чая, чтобы не разреветься. Три месяца назад, тогда как мы встречаемся два года. Он сознательно на это шёл. Но почему?

– Сколько ей лет?

– Восемнадцать.

– Восемнадцать, – повторяю я, словно смакуя этот нежный для любой девушки возраст, когда двери в жизнь открываются. – А мне двадцать пять. Как мне себя чувствовать?

Таисия отодвигает стул и садится.

– Самира очень хорошая девушка, чуткая и добрая. И она мечтала с тобой познакомиться. Пойми, она не виновата, что так произошло. И Азиз не виноват. Летом сюда приехал погостить их партнёр по бизнесу. Увидев Азиза, он решил, что его дочь подходит ему. Этот брак выгоден как отцу Азиза, так и отцу Самиры. После смотрин Азиз вынужден был сказать «да». Поверь, он очень переживал, но был уверен, что ты не захочешь принять его жизнь. – Таисия скребла пальцем маленькую трещинку на скатерти. Понимаю, что ей не совсем приятно объяснять это вместо Азиза. Но я должна узнать. – Почти все знали здесь о тебе. И Самире он рассказал о тебе в день свадьбы. Она сама потом призналась и сама же предложила привезти тебя сюда.