В плену востока

– И что на это ответил Азиз? – глотаю слёзы.

– Сказал, что ты не захочешь.

Я беру пустую кружку и иду к раковине. Мою её неосознанно.

– Я могла бы принять традиции, но делить Азиза с молоденькой девчушкой я не хочу. Это не укладывается у меня в голове. И тебя не понимаю. Ты ведь первая жена. Как ты согласилась на вторую жену?

Таисия вздыхает.

– У меня другая история. Мы с Адилем десять лет женаты, а детей Аллах так и не дал. Что мы только ни перепробовали, не выходит. Не могу забеременеть. Ляйсан, мать Дагмана, предложила Адилю взять в жены ещё одну девушку, чтобы та родила ему детей. Она сказала, что я буду иметь право воспитывать этих детей вместе со второй женой. Я долгое время не соглашалась. Адиль пытался уговорить, Ляйсан настаивала. А в один прекрасный день привела Нафису. Мы с ней поговорили, обсудили все нюансы, и… мне она понравилась.

– Но… Неужели ты не ревнуешь? Адиль делает с ней всё то же самое, что и с тобой. Он ласкает ее, говорит нежные слова и…

– Я не думаю об этом, – перебивает она меня чуть раздраженно. – Если думать, то можно сойти с ума.

– И сколько времени они женаты?

– Почти два года. Только… Нафиса пока не забеременела.

Разговор с Таисией приводит меня в чувства. Она уговаривает набраться терпения, позже Азиз сможет сам пояснить многие моменты. Однако, оказавшись в комнате, снова реву. Вспоминаются собственные слова: «Ты женат! Замечательно устроился!»

Всего лишь догадка.

Почему он тогда не признался?

 

А зачем тянуть, раз невеста здесь?

 

Меня будет чувство нового дня. Ещё не открыв глаза, первым делом отмечаю, что, несмотря на ночные неприятности и истерику, я очень хорошо спала. Тело отдохнувшее, лёгкое. И хотя мысли об Азизе болезненные, я не чувствую себя разбитой.

Глаза закрыты. Нет желания разлеплять веки. Знаю, что новых снов я уже не увижу, всё равно не хочу окончательно просыпаться.

В голове чётко фиксируется понимание того, что сегодня я должна покинуть дом Азиза. Я не смирюсь. И не прощу.

Тихое шуршание заставляет меня заподозрить, что в комнате я не одна. Прислушиваюсь, но глаза ещё закрыты. Кто‑то вздохнул. В ужасе сажусь в кровати с широченными глазами и обалдеваю. Вокруг расселись женщины и смотрят на меня спящую! Что?!

Хочу закричать, сказать – какого хрена?! Но все слова застревают в горле. А потом в комнату также бесцеремонно вбегает Аника.

– С добрым утром! – верещит она и бросается с объятиями ко мне. – Это такое прекрасное утро для тебя! Такое событие! Мама Ляйсан очень хочет с тобой познакомиться. Я помогу тебе одеться к завтраку. И не волнуйся. На нашей женской половине ты можешь носить свою личную одежду.

Открываю рот, потом закрываю его, разглядывая Анику. На ней одежда известного бренда «Манго» – брючки бежевого цвета и рубашка с короткими рукавами. Такой ее вид приободряет.

– Давай посмотрим, что у тебя в чемодане?

Я смотрю на остальных – они молча за нами наблюдают. Аника словно никого не замечает, а меня они вгоняют в ступор. Сегодня даже Хабиба без платка. И у неё модная прическа. В своём дорогом итальянском платье она выглядит сногсшибательно. Жгучие чёрные глаза, оливковая кожа, густые волосы до плеч, формы и изгибы – прямо Моника Белуччи!

Иду умываться и думаю, как бы их спровадить из комнаты. Я рада, что Самиры среди них нет, но и Таисия где‑то пропадает.

– А это Рухия, – представляет Аника ещё одну жену Дагмана. Стройная брюнетка в белых джинсах и зеленом топе на бретелях. Ее лицо, словно сошло с обложки журнала мод. На красные губы просто нельзя не смотреть.

Чувствую резкий контраст со вчерашним днём и пытаюсь понять, в чём дело.

– Хм… вот это платье с оборкой ничего так. Но, Эрика, тебе надо бы побольше одежды купить, – трещит Аника. – Я скажу Азизу. Если сегодня выпадет время, мы прокатимся в торговый центр.

– У неё абайи нет, – отмечает Хабиба.

– Одолжу свою. У меня есть, совсем новая.

Пока они делают макияж и наряжают меня, я слушаю арабскую речь. Красивый язык, но очень сложный. Однажды попросила Азиза научить меня писать имя Эрика на арабском. Я исписала всю салфетку в ресторане, но так и не получилось написать хотя бы близко похоже на то, что написал Азиз. Слова я тоже пробовала произносить. Знаю только слово «Ялла» в значении «Давай». Азиз часто так меня подгоняет. В этом слове нет сложных звуков, поэтому его ещё могу произнести. Выучу ли я когда‑нибудь арабский? Нет. Хорошо, что в этом доме люди образованные и знают английский.

Идём на завтрак в знакомую мне столовую. Навстречу выходит Таисия, и я едва узнаю ее в чёрном платье с лимонами. Оно доходит ей до колен. На шее красивое колье, лицо накрашено.

– Как спалось, Эрика? – спрашивает она меня на русском, прекрасно помня о нашем разговоре перед сном.

– Спала хорошо, но настроение скверное.

– Не думай об этом, ладно? Сейчас тебе предстоит познакомиться с Ляйсан.

– Это мама Дагмана?

– Да, но не забывай, что мама Дагмана – это и мама Азиза. Постарайся быть вежливой с ней. С первого взгляда она покажется тебе гордой и холодной, но это потому, что она будет присматриваться к тебе. На самом деле с ней бывает очень весело. Она умеет слушать и любит раздавать советы.

– И она говорит по‑английски?

– Она знает четыре языка. Очень образованная женщина. И, кстати, занимает немаловажное место в бизнесе.

– О. Она работает?

– Да. В компании «Бисахрат аль’амаль» с мужем.

Я ожидала увидеть старушку лет шестидесяти, согнувшуюся в три погибели с тросточкой. Но когда мне ее представляют, я с трудом верю, что это мать взрослого мужчины. Утонченная, роскошная в костюме от Армани, вся увешенная бриллиантами.

Во время завтрака она задаёт мне вопросы о родителях, и я объясняю, что они разведены, что у отца новая семья, а мама пока не может сюда приехать.

– С кем же мы будем обсуждать махр?

– Махр? – смотрю на Таисию, и та с удовольствием объясняет.