Вакансия: муж. И все очень прилично
– Ага. Ты нас покажешь друг другу и скажешь: «бейтесь»? Я так понимаю? А потом того, кто выживет, сама пристрелишь?
– Ты победишь. Потом получишь деньги.
– И все?
– И все.
– Убивать кого‑то – это очень дорого. Чуть‑чуть дороже, чем работа санитаров. Ты в курсе?
– Вот! Вот мне такое и надо!
Чему‑то так обрадовалась… Дороговизне киллера, что ли? Умеет феечка доводить до изумления…
– Какое?
– Ты будешь всех доводить до белого каления. А я прикинусь, что безумно влюблена и только за тебя хочу замуж!
– Стоп. Всех – это кого? Сколько у тебя там кандидатов‑то?
Глава 4
– С одним сплю. С другим хожу в театр. Третий меня подкармливает пирожками собственного производства. – Я начала загибать пальцы, наблюдая, как зеленеет от злости Иван Иванович.
А самое главное – почти ведь не соврала. Ну, подумаешь, говорила не про кандидатов в мужья, а про самых родных и близких. Но работать‑то кандидату в мужья придется с ними!
– Все? Или еще продолжишь список?
– Да он не слишком длинный, не переживай. Думаю, справишься. Ты же смелый и сильный, правда?
– Да. А еще умный. – Бровь его иронично искривилась. – Очень умный, раз на такое соглашаюсь.
– А вот умных мне на этой должности и не надо, как раз! Чем тупее и глупее, тем лучше!
– Нужно будет пускать слюни, писаться посреди квартиры, есть руками… Я правильно представил свою роль? – Иван Иваныч начал скрипеть зубами. Любо‑дорого смотреть, как злится. Еще бы чуть подальше отодвинулся от стойки – и совсем красота!
– Писаться не нужно. Я для этого могу собачку завести. А вот все остальное – пожалуйста. Чем противнее, тем лучше.
– Ладно. Понял. Тебе нужен придурок.
– Ага. – Сердце начало колотиться в предвкушении, что вот сейчас он оскорбится и отвалит. Уйдет и не вернется никогда.
И тут же затомилось от тревоги… Неожиданное чувство. Очень‑очень странное.
– А ты что будешь делать, стесняюсь спросить? – Не ушел. Зря старалась. Или не зря?
Нет ничего хуже в мире, чем самой не знать, чего желаешь! Это невыносимо и отвратительно. И бесит ужасно!
– А я притворюсь влюбленной дурочкой. И буду тоже слюни пускать. Только уже в твою сторону.
– Думаешь, прокатит? – Он вдруг посмотрел заинтересованно и со смыслом. Без придури. Как будто другим человеком оказался.
– Я быстро учусь. А перед глазами будет очень хороший пример.
– Какие твои условия по деньгам и срокам? – Он даже не повелся на мою подколку. Весь как‑то собрался, приготовился, словно поймал азарт.
– Милана Артуровна, голубушка. Мне нужна ваша помощь с документами. Не могу понять, где история болезни…
На самом интересном месте нам помешали.
– Хочешь, запишу тебя к этому врачу по блату? Вообще, там очередь огромная, но своих можно пропихнуть. – Доктор уже скрылся в кабинете, но это не значило, что через секунду он снова не появится.
– Записывай. Блат – мое любимое дело.
– Хорошо. Пускай пощупает тебе простату. Это, говорят, и для мозгов полезно. А теперь иди, мне некогда. Позже пообщаемся.
Почему‑то даже не было сомнений, что Иван Иванович явится опять. И не надо даже назначать ему время – сам разберется.
– Это мой номер телефона. Освободишься – звони. – Он уже рванул к выходу. Я уже готовилась перекреститься. Но зачем‑то остановился. Шагнул ко мне за стойку, взял подбородок пальцами и посмотрел в глаза.
А я, как кролик перед удавом, даже не могла дернуться…
Знала, к чему все идет, и чем закончится. Но не увернулась, и по лицу ему не дала. Смотрела, как расширяются зрачки. Как переливается радужка разными оттенками, отражая мое лицо…
Его губы легко и почти невесомо прошлись по моей щеке. По второй. Кончиком носа мужчина пощекотал мне скулы, прошелся к виску и к мочке уха… Боже. Только один звук его дыхания, приглушенного, прерывистого, и то, как он жадно втягивает воздух, мог бы довести до комы, до сладких судорог…
– Милана Артуровна, я жду!
Оцепенение как ветром сдуло. Меня, такими темпами, с работы выгонят и дома запрут! И прощай, долгожданная свобода и независимость!
Гопник же не успокоился, только раззадорился. Не отпустил – прижался к губам. Легко, без нажима. Но и не отпускал.
– Что ты творишь? Я на работе!
– Репетирую. – Он сделал шаг назад. Оглядел меня недовольно. – Хреново у тебя получается. Ни огня, ни задора. Подумай над своим поведением, Милана. Влюбленная дурочка у тебя не очень пока получается.
– Зато из тебя выходит шикарный придурок! Будешь за двоих отдуваться!
– Как скажешь, милая. Как скажешь.
Свалил, к чертям, и к такой‑то матери. Исчез из поля зрения, но никак не хотел уходить из мыслей.
– Добрый вечер, красотуля. Скучала по мне? – Он пришел за десять минут до окончания смены. Снова навис над стойкой. – Это тебе, кстати.
– Это что?
На столешницу лег какой‑то сверток. Странной формы, подозрительного запаха и в газете.
– Пацанский подкат. Ты не думай, у нас тоже не принято к даме с пустыми руками ходить.
Я весь день готовилась предложить ему еще прием у дерматолога. На всякий случай. Просто губы слишком сильно чесались и зудели после утреннего поцелуя…
Но Иван Иванович снова меня уделал: подарков от него я точно не ждала.
– А чем он так воняет подозрительно?
– Вобла. Домашняя. И пиво. Тоже не абы какое, а свежесваренное.
