Верни меня домой

– Хорошо.

– Зачем приехал за мной?

– Затем.

– А нормально ответить нельзя? – я опять начала на него орать.

Он включил поворотник и съехал на обочину с «аварийками».

– Слышь, ты на меня не ори, Ковалевская, – сказал он спокойно, – да, я мудак, признаю, и ни черта хорошего ты от меня не видела. Но, твою мать, кроме меня, помочь тебе теперь некому. А я мудак, да. Можешь злиться, можешь стукнуть, да можешь вообще меня отпинать. Но позже. Сейчас мы спокойно, без нервов, доедем до места назначения. А потом со всем разберемся. И да, на ногу больше прыгнуть не дам.

– Куда мы едем? – спросила я, уставившись прямо перед собой в одну точку.

– Домой, – ответил он, а потом добавил: – Ко мне. Машину поменяем и двинем дальше.

– Надо Русе передать, что я уехала, что в безопасности. Разворачивайся.

– Забудь.

– Ты дебил! Он должен знать, что мне ничто не угрожает.

– Марта, я не буду возвращаться.

– Тварь ты бездушная.

– Телефон адвоката давай, – потребовал он, а потом зло посмотрел на меня: – Не говори, что у него нет адвоката.

Я достала телефон, нашла в списке контактов номер адвоката Смирнова и протянула ему.

Он выхватил у меня телефон и нажал вызов.

– Информация для подозреваемого Волкова. Обвиняемого? Понятно. Это очень важно. Передайте дословно – Снегурочка со мной.

Он сбросил вызов, а затем резко рванул вперёд и выехал на дорогу.

– Эй! Ты чё там нёс? Ты не сказал, кто ты! Не сказал, что ты меня увёз! Да что ты куришь вообще, а?

Едва мы набрали скорость, он открыл окно и с силой швырнул туда мой телефон.

– Эээээ! – у меня пропал дар речи, даже слов возмущения не было.

– Я тебе новый куплю, когда приедем на место.

– Твою мать, – выдохнула я и отвернулась к окну.

Мы молчали, Анцифиров включил радио.

– Он знает, что я тебя Снегурочкой называю, догадается, – нарушил он молчание.

– Ни хрена он не знает! Да я не знаю, что ты меня Снегурочкой называешь! Он не может знать, я вообще не говорила, кто ты, боялась, что у него чеку сорвёт и он тебя убьёт.

– Он приезжал ко мне.

От этих слов мне стало нехорошо, в грудной клетке заныло.

– Когда? – с трудом выговорила я.

– Через пару месяцев после больницы. А чего ты побледнела‑то, а? Да, нормально всё. Просто поговорили, и он уехал, – он рассмеялся.

Опять повисла тишина. За окном мелькал лес. Мы были в пути уже пятый час.

– Почему такси? – снова начала я разговор.

– Пасли тебя. Если б ты села в другую машину, обратили бы внимание. А так, вызвала такси и уехала.

Через некоторое время мы свернули с трассы на грунтовую дорогу, и проехали ещё несколько минут. После чего Анцифиров прижался к обочине, остановился и достал телефон.

– Лютик? Ну, я здесь. Давай, как договаривались, – он сбросил вызов.

Увидев мой заинтересованный взгляд, он прокомментировал:

– Дела.

Мы просидели в машине ещё около получаса, пока на дороге, двигаясь в обратном направлении, не показался черный Фольксваген. Машина остановилась на противоположной обочине, Анцициров вышел и двинулся навстречу парню, выходящему из машины. Они обнялись, недолго переговорили, после чего Серый вернулся ко мне, взял сумку и скомандовал «Выходи».

Парень сел за руль вместо Серого, мы же пересели в Фольксваген, и двинулись дальше.

– Кто это был? – спросила я.

– Зачем тебе?

– Пытаюсь понять, что именно я только что наблюдала.

– Я купил машину, – спокойно ответил Анцифиров.

Очень было похоже на правду. Я повернулась и стала рассматривать туманную дорогу и тёмные ряды сосен, мелькающих в окне.

– Ты знаешь, в чём его обвиняют? – спросил он.

– Это неправда.

– Так знаешь или нет?

– Взятка. Но они ничего не брали! Он не мог!

Серый вздохнул. У него был вид, будто он вот‑вот готов сказать что‑то очень важное, но сдерживает себя. Это была борьба. И я срисовала это с его лица.

– Там всё серьёзней, Марта, – наконец он решился.

– Говори.

– Наркота. Их обвиняют, что они пропустили наркоту за деньги.

В глазах потемнело, пульс участился.

– Много наркоты. Большая партия. Серьёзные люди. Волков – просто мясо. Ковалевская, всё закончится плохо.

Я поднесла руку к губам и отвернулась к окну, чтобы Анцифиров не видел, как я кусаю указательный палец, чтобы не закричать, а из глаз текут слёзы. Мой лев! Во что же ты впутался, как это произошло, что я могла сделать, чтобы всё вышло по‑другому?

– Волков будет сопротивляться. Они будут искать тебя, Марта, чтобы надавить на него. Поэтому мы едем ко мне.

Я продолжала смотреть в окно и беззвучно плакать, лишь только кивнула пару раз головой, давая понять, что я его слышу.

Сгустились сумерки, а мы свернули с главной трассы на второстепенную дорогу, и через полчаса были уже в гостинице. Поднявшись в номер, я огляделась. Простой стандартный номер на двоих, большая деревянная двуспальная кровать, идеально белое постельное бельё. Анцифиров шёл следом.

– И как мы здесь будем спать?

– Нормально. Разные одеяла возьмём и будем спать.

– Зачем надо было брать номер с одной кроватью? Опять руки распускать будешь, да?

– Не планировал.

– Я тебе не верю.