Вишнёвое счастье

Дениса не надо было уговаривать. Но как только он укусил хороший сочный кусочек, в его кармане заиграл телефон. Тут же оживилась и Женина трубка. И оба они недоумённо посмотрели друг на друга. И только Ксенька знала, кто им обоим звонит.

– Давай сюда! – требовательно протянула руку Жене, и та без сопротивления отдала ей мобильный. – А теперь ты!.. – и вырвала трубку у Дениса. – Всё! Вам больше никто не мешает!

– Иван? – Женина мама не утерпела полюбопытствовать. И, отметив, что дочка не дёргается при упоминании этого имени, успокоилась и заняла за столом последнее свободное место. – Давайте отметим знакомство?.. Пиво? Водочка?

– Крепче вина ничего не пью, – замотал головой Денис и тут же пояснил: – Сильно отравился в студенчестве.

– Выпил две рюмки водки и загремел в реанимацию, – подтвердила Ксения. – Зато бабушка с дедом помирились. Хотя она его потом долго пилила, что не уследил за тобой.

Парень кивнул, соглашаясь:

– Да, было такое, – и вслед за Андреем Самойловым поднял наполненный стакан с пивом.

Девчонки и Женина мама Света присоединились к мужчинам. Не налили только Антону – ему всего пятнадцать. Да и не горит он желанием запивать шашлык спиртными напитками, у него вон томатный сок есть.

– Как тебе у нас в Северном? – поинтересовалась Светлана, на которую и была похожа дочь. – Ксюше понравилось. Обещает приехать ещё раз.

– В основном, всё видел из окошка, – виновато улыбнулся тот. – Прогуляться сегодня только по центру успел.

– А больше тут и смотреть не на что, – заметил мальчишка ехидно и зажмурился, когда сестра показала ему вилку, якобы собираясь его уколоть.

– Как же ты попал в начальники? – вопросительно изогнула брови Светлана.

Проглотив пережёванный кусок, Денис поймал себя на дурацкой мысли: так, наверно, ведут себя все будущие тёщи… Перевёл взгляд на Женю, которая, подперев ладошкой щёку, возила по тарелке куском свинины, наколотым на вилку. Затем отпил глоток пива и выдохнул:

– Занимался спортом в университете, брал на себя организацию соревнований. И в спорткомитет пришёл как организатор – сначала на городском уровне, потом пригласили в областной. Полтора года назад глава ушёл на пенсию, а новым стал его заместитель. Вот он‑то меня и назначил на свою прежнюю должность.

– Мам, давай не будем о работе, – взглянула на женщину дочка. – Для нас с Ксенькой это сейчас больная тема. Дайте нам подышать спокойно до конца недели, – улыбнулась.

– Да! – кивнула подруга. – Мы приехали сюда дышать свежим воздухом и лопать витамины! – Ксения уцепила зубками зажаристый бочок свиного лакомства.

– Ну‑ну, – смешливо посмотрел на неё дядя. – И минералы…

– Да ну тебя! – пихнула его в плечо. – Ешь давай, не хлопай ушами! А потом Женька ещё раз покажет нам посёлок…

 

 

***

 

Он медленно брёл по тротуару, пиная ногой камешки и сунув руки в карманы. Солнце почти уже село и касалось лучами макушек деревьев. Улыбался свои мыслям и всё больше не хотел, чтобы этот вечер заканчивался.

Ксюшка плелась где‑то позади, на ходу переписываясь с кем‑то по интернету. Иногда вклинивалась в их молчание, разрывая невидимую связь между ними. И смеялась. И отвлекала от созерцания.

Она шла рядом в своём вчерашнем жёлтом платьице и, вытянув ладошку, задевала высокие голубые головки цикория, который рос вдоль дороги в невыкошенной траве. Закатное солнце блестело в её волосах и, протянув к ней лучики, нежно гладило мохнатые ресницы. Она улыбалась и, казалось, была умиротворённо спокойной.

Ксенька отобрала у них телефоны и выключила звук, словно делая это специально. И, кажется, теперь пыталась заставить их заговорить. И их молчание действительно казалось странным, так что Денису всё‑таки пришлось его нарушить.

– О чём думаешь? – и поймал на себе её светлый взгляд.

– Так, – пожала плечиком, выдавая себя румянцем. – О том, что лето. И я его очень люблю. И траву. И солнце. И ромашки. И никуда не спешить… Ты любишь лето?

Вот! Стоило задать всего один вопрос, а её глаза уже сверкают, и она выдаёт ему свой сокровенный секрет. Любить лето – ну, и что такого?! А глаза её блестят от волнения. И столько сумасшедших слов крутится в его голове. И они не желают складываться в предложения. И тогда он смеётся:

– Теперь – да. Теперь я люблю лето!

– А раньше? – она улыбается и смотрит на него.

– Раньше?.. Ну, трава, – поджал нижнюю губу. – Ну, солнце… А теперь, – меняет интонацию и произносит бережно и почти напевно: – Трава‑а… Со‑олнце… – и артистично смотрит в сторону светила.

– И давно? – она возвращает его взгляд к себе, широко раскрывает ресницы и видит его непонимание.

– Что? – вскидывает брови вверх.

– Давно ты любишь лето? – смеётся она и отводит глаза, чтобы видеть, как ветерок шевелит незамысловатые цветки цикория на длинных тонких ножках.

– Уже два дня, – улыбаясь, он запрокидывает голову назад и мотает ею, стряхивая непонятное наваждение.

Что ж такое это? Они всего друг другу несколько слов сказали, а он уже представляет, какими красивыми у них получатся дети!

Что‑то похожее было уже с ним однажды в прошлой жизни. И опять задёргалось это что‑то внутри, зашевелилось, словно пробуждаясь от долгого сна, поднимает голову и протирает сонные глазки.

– Лето – это чудо какое‑то, – она разводит руками. – Летом столько всего происходит. И мы такие настоящие становимся летом. Ведём себя непринуждённо, открываемся для других.

– Как ты передо мной сейчас? – смотрит на неё с улыбкой.

Она убирает со щёчки завернувшуюся прядь волос и одаривает его внушительным взглядом.

– А я всегда такая! – и заскакивает на высокий бордюр. Расставляет руки в стороны, чтобы не потерять равновесие. И он подставляет ей ладонь.

– Я тебе даже завидую. Я другой.

– Я знаю, – она накрывает его большую тёплую руку своей миниатюрной ладошкой.

– Почему? – он неторопливо ведёт её вперёд, наблюдая за тем, как она переставляет ступни.

– Почему я знаю? Или почему ты другой? – смеётся тихонько, сжимая его жёсткие пальцы.

Он качает головой из стороны в сторону, давая понять, что ему интересно услышать ответы на оба вопроса. Не исключено, что он всего один.

– Ладно‑ладно, – она теряет контроль над равновесием и слегка наклоняется к его плечу. Снова выпрямляется. – Просто ты ответственный. У тебя куча забот. Рано стал взрослым… Я не представляла даже, что Ксенькин дядя настолько молод!