Вишнёвое счастье

– Я ненавижу тебя, Варламов, в такие моменты! – проговорила, скрипя зубами. – Ты – эгоист! Ты говоришь и делаешь так, как считаешь нужным. И даже не задумываешься о том, что обижаешь собеседника. А если я всё‑таки сделаю это тебе назло?!

– Не сделаешь, – хмыкнул и открыл папку. – Мне надо работать!

– Большая работа – подписывать бумажки! – она встала, поправляя узкую юбку‑карандаш, и посмотрела на него с вызовом. – Ты сегодня со мной?

– С тобой, – ухмыльнулся, щёлкнув ручкой, и тоже поднялся с кресла. Приблизился к ней и приобнял одной рукой за талию. – Мне нравится, когда ты злишься…

– Именно поэтому ты меня раздражаешь? – фыркнула, уворачиваясь от его объятий. – Перестань…

– Останешься у меня сегодня? – произнёс полушёпотом, поглаживая её по щеке.

– Нет! – отрезала тоном, нетерпящим возражений. – Это тебе за то, чтобы думал впредь, как вести себя со мной!

– А‑а, – протянул. – Ладно, – и, подхватив её под локоть, повёл к двери. – Тогда увидимся вечером. Я позвоню, – и выпроводил девушку за порог.

Она не успела открыть рот, когда Денис захлопнул за ней дверь. Потёр пальцами подбородок и сунул руки в карманы.

С Кристиной он познакомился на одном из корпоративных мероприятий, куда она пришла вместе с отцом – начальником областного министерства образования. Девушка тогда только начинала работать под папиной опекой, не корчила из себя папину дочку и вела вполне адекватные разговоры.

Их роман начинался ни шатко, ни валко. Без цветов и конфет, без романтичных свиданий и безумных поступков. Просто однажды он подвёз её до дома, и они поднялись в квартиру вместе. Так случилось раз, а потом второй. И она позвала его в клуб, где они провели время вместе с её подругами. Иногда они ужинали вдвоём, а потом он отвозил её домой, редко оставаясь на ночь. Или приглашал к себе, а по утрам она готовила ему кофе и бутерброды.

Любовь ли это? Денис был склонен считать их отношения привязанностью. Кристина, скорее всего, думала по‑другому и, требуя от него ласковых слов и признаний, упрекала его в эгоизме. Вот как сегодня.

Впрочем, Денис не торопился. Пока его устраивали их отношения, и строить из них что‑то большее он не видел смысла.

Что ж, пора вернуться к работе. Документы ждут. От его подписи сейчас зависит, повезёт кому‑то или нет. И, чувствуя себя вершителем судеб, он вернулся за стол, устроился поудобнее и стал вчитываться в первый попавшийся лист бумаги.

 

 

***

 

Ксения прицокнула от досады, услышав озвученную оценку за дипломную работу.

Во время защиты она не на шутку сцепилась в прениях с деканом факультета, с которым у неё не заладились отношения ещё со второго курса. Ему было приятно видеть её волнение и сыпать вопросы один за другим, и медленно топить её под грузом своего авторитета.

Никто из представителей дипломной комиссии не посчитал нужным спасти утопающую дипломницу. Единственным, кто попытался поддержать Ксению и смог адекватно возразить декану, был её дипломный руководитель. Но тот обратил на него внимания не больше, чем на надоедливого комара.

В какой‑то момент присутствующим даже показалось, что мужчина сорвётся на угрозы – так явно слышалось в его голосе презрение. Впрочем, Ксенька понимала, что терять ей нечего, и её тонкие дерзкие ответы неприятно кололи его, заставляя злиться и сверкать глазами.

Так что она не удивилась, услышав, что у неё всего лишь оценка «хорошо».

И, отвалившись на спинку стула, она скрестила руки на груди и щёлкнула ручкой. Прищурилась, словно дикая кошка, устремив испепеляющий взгляд на декана – упитанного старикашку с маслянистыми чёрными глазками и козлиной бородкой, и вдруг услышала:

– Эй!..

У подруги Жени Самойловой тоже оказалась «четвёрка», и та смиренно кивнула. По крайней мере, понятно, за что – волновалась и еле ворочала языком, не смогла внятно ответить на дополнительные вопросы. Ксения смягчила взгляд и повернулась к ней лицом.

Женька выглядела бледной. И это особенно заметно теперь, когда её каштановые волосы аккуратно собраны на затылке в красивый аристократический пучок, а шея упакована в блузку с высоким воротом. Глаза её ярко накрашены, хотя за Женькой не водилось особой тяги к косметике.

– Ты похожа сейчас на маньяка, который приметил очередную жертву, – она измученно улыбнулась.

– Да чёрт с ним! – устало вздохнула. – Надеюсь, диплом с оценкой «хорошо» – это последнее, о чём я буду сожалеть до конца своих дней. А ты чего такая?

– Да так, – опустила глаза. – Ванька со вчерашнего вечера не берёт трубку. Сейчас попробую ещё позвонить…

– Хорошо, что напомнила. Надо тоже дяде сказать, – Ксения полезла за телефоном в сумочку. И кивнув на просьбу старосты не расходиться, прижала трубку к уху.

В то время как она сообщала последние новости Денису, Женя слушала в трубке протяжные гудки и потирала шею. Воротник ей мешал, и, закончив беседу, Ксения вновь развернула подругу к себе лицом и расстегнула верхнюю пуговицу на её блузке.

– Блин, Самойлова! Надо тебя умыть и переодеть! Иначе начнёшь падать в обмороки от жары и недостатка кислорода!

– Ванька опять не берёт телефон, – пожаловалась, пискнув.

– Ооо! Трагедия! – закатила глаза. – Лучше родителям позвони. Они‑то уж наверняка больше него за тебя переживают!..

– Ага, – кивнула, соглашаясь, и снова стала тыкать по кнопкам.

Ксения выбралась из‑за стола и, стараясь не столкнуться с деканом, пробилась к компании одногруппников. Все куда‑то звонили и хвастали хорошими оценками, шумели, договаривались о встрече в кафе через пару часов. Решено было собраться в центре города у дверей популярного заведения «Белые ночи», и Ксюша полезла в сумку, чтобы проверить содержимое кошелька.

Она училась хорошо, получала стипендию и пособия. Немного подрабатывала, хотя Денис говорил, что ей необязательно это делать. Но она прекрасно понимала, что однажды в его жизни появится женщина, на которую он будет тратить деньги. Поэтому старалась быть самостоятельной, чтобы не зависеть от него. Хотя постепенно уже начинала паниковать, ведь студенческие привилегии скоро уйдут в небытие.

– Ксень, – тронула её за локоть Женя. – Я заплачу, если не хватит…

– Неудобно как‑то, – та поморщила нос.