Вишнёвое счастье

– Что опять не поделили? – Савин снял кроссовки и, не дожидаясь приглашения, отправился в кухню.

Денис закрыл дверь на ночной замок и, почесав макушку, побрёл за ним следом:

– Тебя это не касается. Чё ты там, пиво принёс?

– Ну! – тот уже гремел посудой, доставая из шкафчика пивные стаканы.

– Я не буду много, у меня автобус до Северного в шесть утра, – Денис развернулся, направляясь в гостиную, чтобы уложить, наконец, вещи в сумку.

– В Северный едешь?! – удивлённо воскликнул товарищ.

– Я тебе, кажется, говорил, – фыркнул. – Что удивительного? Завтра там открытие нового спорткомплекса и четыре дня соревнований.

– Просто Ксенькина подруга Женя родом из Северного. Туда я их и отвёз, – сообщил Саша.

– Хы… – ухнул в ответ. – Серьёзно?!

– Да! Так что тебе будет, с кем коротать вечера.

– Это приятная новость! Никогда там не был. И как тебе посёлок?

– Так, – ответил неопределённо. – Нормальный…

– Не буду говорить ей, куда еду. Пусть сюрприз будет! – воодушевился парень, заталкивая одежду в сумку как попало. Теперь его уже не волновало, что она помнётся. Там ведь будет Ксенька, а уж она проследит за тем, чтобы её любимый дядя выглядел надлежащим образом. – Значит, ты сдал девчонок лично родителям в руки?

– Естественно! Очень приветливые люди оказались, предлагали мне остаться переночевать…

– А ты? – с интересом.

– Да я бы, может, и остался, но твоя Ксения Владимировна вытолкала меня за порог. Сказала, что и так уже обещала мне свидание после возвращения. И я смотрю, у вас это семейное, – проговорил с иронией, намекая на недавнюю выходку Дениса по отношению к Кристине.

– Не обращай внимания, – отмахнулся. – Ты же знаешь этих девчонок!

Савин нарисовался в проёме, наблюдая за тем, как друг застёгивает сумку:

– Собрался?

– Ага, – кивнул, бросая баул на пол и отпихивая его ногой.

И друг широко улыбнулся:

– Прошу к столу!

 

 

***

 

– Ксения! – позвал девушку насыщенный мужской голос. – Идём пить чай!

– Иду, дядь Андрей! – отозвалась та. Она уже обследовала огромный огород Самойловых и облюбовала грядку с клубникой, на которой они с Женькой паслись со вчерашнего вечера.

– Женька! – голос продолжил звать остальных. – Антошка! Мать!

Ксюша отряхнула руки и, перешагнув через грядку, выбралась на сырую дорожку, пахнущую землёй и мокрыми листьями. Неторопливо побрела в сторону беседки, поставленной посреди двора. Вокруг неё посажен виноград, и зелёные плети ещё не успели подняться высоко по натянутым нитям. Поэтому из неё можно любоваться красивыми летними закатами.

Девушка вошла в беседку, где глава семейства Самойловых заваривал чай, запихивая в маленький пузатый чайник смородиновые листья. Он улыбнулся Ксюше, и у неё сжалось сердце.

Это был высокий мужчина, в волосах которого только‑только начинала появляться седина. Ростом и комплекцией он напоминал ей её собственного папу, хотя и был бы сейчас старше него на добрых лет шесть‑восемь.

– Мм… Как вкусно пахнет! – Ксюша слегка поёжилась и зажмурилась от улыбки, которую хотелось растянуть до ушей.

Как же ей тут нравилось! Как напоминало их собственный дом, оставшийся где‑то в далёком прошлом… Здесь она была почти счастлива. Если бы не щемящее чувство тоски…

– Где Женька? – спросил мужчина.

– Она разговаривает с Иваном, – отмахнулась.

Он покачал головой:

– Неприятная история. Не думаю, что из этого получится что‑то хорошее.

– Я хочу сейчас вытащить её на прогулку, отобрать у неё телефон и закинуть его подальше!.. Вроде бы он скоро приедет. Вы не будете против, если я заберу её обратно в город?

– Наверно, для неё сейчас так будет даже лучше, – глубоко вздохнул. – Тебе покрепче?

– Нет, – качнула головой в ответ. – Вы очень любите Женьку, – заметила.

Он улыбнулся уголком рта и проговорил, наливая ей чай:

– Я всегда хотел сына, как любой отец. Сын ведь это продолжатель фамилии, наследник. Мы ждали Антона двенадцать лет. Женьке было уже восемь, когда он родился, и я почти свыкся с мыслью, что она у нас одна. Антошка – мамин сын, а она – моя дочка…

У Ксюши навернулись слёзы на глазах, и она опустила голову:

– А у меня нет папы… Ему было всего тридцать пять, когда он погиб. Я родилась, когда он служил в армии. Бабушка приглядывала за моей матерью всю беременность, а потом она родила меня, написала отказную и пропала. Я не видела её никогда.

– Бывает же, – удивлённо покачал головой и придвинул ей чашку.

– Он гулял, конечно, я знаю, но ни разу не женился. Он водил меня в садик и школу, заплетал меня, баловал. А бабушка его ругала, – грустно улыбнулась. – Мне было лет десять, когда они с дедом рассорились, и он уехал в город. Денис сорвался за ним следом, а мы остались втроём… Потом они, конечно, помирились, но вместе уже не жили, – Ксения взяла печенье и отпила глоток ароматного горячего напитка. – Насмотрелась я тогда на них всех. Не хочу так…

– Это правильная установка, – одобрил, похлопывая её по плечу и поднимая глаза на вход.

В беседке появилась Женя. Она выглядела озадаченной. Ревела полсуток после того, как ей всё‑таки удалось достучаться до Ивана, психовала и бросала в стену телефон, рвала фотографии и валтузила подушки. Сейчас она более или менее успокоилась, но вид у неё по‑прежнему был болезненный. Хотя, кажется, она приняла решение…

Отец подвинулся на скамейке, и она села с ним рядом. Он обнял её за плечи и уткнулся носом в её макушку. Женька снова всхлипнула. И Ксения подвинула пустую чашку, чтобы налить в неё чай для подруги:

– Эй, Женёк, ты обещала показать мне ваши места! И я ещё ничего не видела здесь, кроме огорода. Пошли, прошвырнёмся по посёлку, посидим где‑нибудь. Есть у вас тут парк?

– Ладно, – кивнула. – Варламова! Давай с тобой напьёмся!

– Я тебе напьюсь! – отец хлопнул её по попе. – Только приди домой готовая! Ксень, ты будешь за главную!

– Слушаюсь! – козырнула та.