Ворон ворону глаз не выклюет. Том II

Маски остались позади, и сразу же стены зацвели так ярко, будто и правда их объяло пламя. Катерина натянула респиратор, перепрыгнула трещину в напольных плитах и быстрым шагом пошла по моховому ковру. Виктор нарочито медленно достал свой респиратор: он оглядывался то на маски, то на стремительно удаляющуюся фигуру Катерины. Раз она – полноценный Курьер, всё должно ведь пройти хорошо?

Шаг, второй, третий – Виктор уходил всё дальше от масок, а мотыльки не спешили его останавливать. Вот и появился шанс увидеть дальние закоулки бункера, на которые не распространялось влияние Двуглавого. Из трещин всюду торчали массивные, ветвистые корни, покрытые сияющими жилами. Под ногами что‑то шуршало и хрустело – и это были не камни, а множество мелких косточек, чёрных, словно покрытых гарью. Виктор вздрогнул, когда разглядел в свете фонаря свою находку, и старался больше не наступать на останки, но эта задачка оказалась не из лёгких. Курьеры провели титаническую работу, раз смогли отвоевать хотя бы часть убежища. Вопрос только, зачем им вообще сдалось именно это место?

Прежде чем Катерина начала сплетать паутину из слов, Виктор сыграл на опережение:

– Как давно ты предала Хранителей?

– «Предала»? – Катерина хмыкнула. – Дня три назад. Знал бы ты, сколько лет мне приходилось из раза в раз доказывать Тарнетту идеальной службой, что я лучший кандидат для того, чтобы шпионить за Гаруспиком. То, что мне удалось заставить этих старых параноиков поверить в мою верность, я считаю главной из своих побед.

Виктор нахмурился. Зачем она влезла в настолько опасную игру? В голове не укладывалось, как это возможно – одновременно работать и на тех и на других.

– Гаруспик и Тарнетт долго ждали шанса узнать больше о жизни друг друга, и я им в этом помогла, – со смешком продолжила Катерина. Мысли Виктора не были для неё тайной. – Однако теперь я получила от Хранителей всё, что хотела. Тарнетт может считать отрезанную прядь Адды моим заявлением об уходе, – она достала из кармана конвертик и бросила его Виктору. Он нащупал нечто мягкое под слоем пергамента. – Крепость сильно изменилась с тех пор, как мы учились в её стенах. Пока я добывала прядь волос, то успела внимательно всё исследовать…

– Поможешь так же, как с Сороками? Опять обманешь, заставишь искать жемчужину в раковинах?

– Вновь сплошное недоверие, домыслы, подозрения, – Катерина вздохнула и приложила ладонь к груди. – Мой дорогой Раймонд, пойми, никто из Курьеров не отвёл бы меня к Сорокам за ручку. Без приказа Сирша будет с такой же ревностью оберегать свои связи, с какой степная кошка защищает котят. Самого Гаруспика спрашивать было рискованно, я ведь наивно пыталась уберечь своего, как тогда считала, напарника от лишнего внимания. Я верила, что мы справимся своими силами. Но у тебя оказались другие планы.

– Ты сама не была полностью откровенна со мной. Я же больше не Хранитель, что мешало сразу признаться?

– Тот потерянный пёс, с которым я говорила в «Последнем полёте аиста» месяц назад, тут же отрёкся бы от меня, узнай он о моей подработке. Теперь ты не так поспешен в решениях, верно? Как тебе идея дать нашему союзу ещё один шанс? – Катерина распахнула руки, полностью открытая перед Виктором.

– Тебе‑то какой прок от этого «союза»?

– Нам, навек чужим как для Хранителей, так и для Курьеров, следует держаться вместе. На самом деле я рада, что ты здесь. Больше не придётся тащить ярмо «синешкурой» в одиночку.

Для Катерины все его страхи – «я один среди врагов», «мне не на кого положиться», «не знаю, кому верить» – были как на ладони, и она старательно латала эти дыры в сердце Виктора. Сложно было не поддаться. Почуяв слабину, как акула чует пинту крови в море, Катерина осмелела и положила руку на его напряжённое плечо:

– Чуточку доверия, мой дорогой Раймонд, это всё, что от тебя требуется. Вместе мы на многое способны.

По коже пробежали мурашки, но Виктор сомневался, что это реакция на близость. Огонёк в лампе встрепенулся, побился о стеклянные стенки и с шипением погас. Издалека послышалось эхо: «Ау‑ау‑ау». Отчаянный зов: «Тут кто‑нибудь есть?», «Прошу, помогите». Что‑то надвигалось из глубин убежища. Что‑то, от чьего присутствия гасла и сохла огонь‑трава.

Виктор схватил Катерину за предплечье и утянул к стене, шепнул: «Не дыши», и сам последовал своему совету. В воцарившейся тьме зажёгся огонёк, его было легко спутать с лампой. Неспешно плывя по воздуху, пучок холодного света приближался к бывшим Хранителям, его лучи ощущались на коже морозным покалыванием. Из мрака вышла невысокая фигура в балахоне, которая держала фонарь.

– Здесь кто‑то есть? – с надеждой позвал женский голос, и фигура сделала пару бесшумных шагов навстречу людям, покачиваясь из стороны в сторону, будто земля уходила у неё из‑под ног. Голос сменился детским: – Прошу. Ответьте. Помогите. Ау!

Лёгкие жгло от недостатка воздуха, а Удильщик не спешил уходить. Блудный дух чуял что‑то, всматривался. Катерина засунула руку в нагрудный карман. Чиркнула зажигалка, и тьму разрезала вспышка необычного лазурного пламени: оно за мгновение объяло длинное перо. Рявкнув: «Убирайся прочь!», Катерина наотмашь ударила Удильщика горящим пером.

Существо взвыло, слились воедино крики сотен страдающих от боли людей. Фигура потеряла человеческие черты и прежде, чем Удильщик оказался полностью охвачен пламенем, он вдруг… вывернулся наизнанку, по‑другому Виктор не смог бы это описать. В воздухе щёлкнул челюстью кротовий череп размером с собаку; его покрывали сколы и трещины, из крохотных глазниц бил яркий белый свет. На секунду подумалось: «Вот и конец», но Удильщик испугался людей гораздо больше, чем они его. Он кричал: «Я не могу дышать!» Молил: «Выпустите нас, откройте двери, откройте чёртовы двери!» Плакал: «Нам не найти выхода». Череп растворился во тьме, но эхо множества голосов ещё долго гуляло по туннелям.

Судорожно вдохнув полной грудью, Виктор привалился к стене. Катерина стряхнула с перчаток пепел, второй раз щёлкнула зажигалкой и вернула огонёк в лампе.

– Полезное перо. Где взяла?

– Где взяла, тебе не дадут.

Катерина поднесла лампу к стене: вместо огонь‑травы и светящихся корней осталась труха. Подумав немного, она достала ещё одно перо, размером с её мизинец, и булавкой закрепила изнутри воротника Виктора.

– Считай это очередным жестом доброй воли, – она пригладила воротник куртки и проверила, чтобы булавка осталась незаметной с лицевой стороны. – Никого не отпугнёт, зато сделает менее заметным.

– Для Удильщика?

– Для всех, чьё внимание нежелательно. Кроме меня, конечно, – респиратор скрывал улыбку, но она угадывалась по хитрому прищуру. – Никому не рассказывай о моём подарке, тем более – не показывай. Навлечёшь на наши головы беду. Я могу на тебя положиться? – Вместо ответа Виктор отогнул ворот куртки и рассмотрел пёрышко, оно казалось таким чёрным, будто не отражало свет. Катерина сжала его предплечье. Ей действительно было важно услышать ответ. – Могу, Раймонд?

– Что случится, если кто‑то узнает? Это всего лишь перо.

– Верно. Всего лишь перо. Но оно может спровоцировать ненужные вопросы. Я‑то выкручусь, а вот тебя, боюсь, участь ждёт незавидная. Как‑нибудь расскажу подробнее, если будешь хорошо себя вести. Ты же будешь?

– В разумных пределах.