Вороная

Зоя подумала, что читать чужие письма нехорошо, но любопытство взяло верх. Она разломила восковую печать с оттиском могучего дерева и открыла первый конверт. Из него на столешницу выпала серебряная брошь с перламутром. Металлическая птица будто парила в недостижимых высотах, свободно расправив крылья. Она немного отодвинула ее пальцем и обратилась к тексту, который был написан на английском. Зоя прекрасно владела языком, благодаря матери, заставляющей усердно учиться, ведь чем‑то ей нужно было хвастать перед подругами в архиве.

«Мисс Матер, в городе распространяются тревожные слухи о прибытии в Тюмень большевистских матросов из Екатеринбурга с приказом проводить домашние обыски, реквизировать все золото и серебро населения. Скоро они прибудут в Тобольск. В доме купца Корнилова солдаты только и говорят, что будет арестовано много людей. Их заменили новыми солдатами, прибывшими из Царского Села. С каждым днем они становятся все более дикими. Можно слышать из комнаты графини Гендриковой, как они орут в караулке. Охрана страшно боится показаться слишком человечной. Я могу только надеяться, что какие‑нибудь преданные люди в Петрограде могут узнать об опасности, в которой находится Император и его Семья. Они до сих пор в заточении в доме губернатора Ордовского‑Танаевского. Татищев и Долгоруков очень беспокоятся. К сожалению, организовать план побега для Августейших Узников невозможно. Всё настроено против них! Суровый климат Тобольска, отдаленность от железной дороги, наличие телеграфа, по которому солдаты сразу оповестят новые власти. Всё! Тучи сгущаются, милая мисс Матер! Я направляю вам с солдатом, которому можно доверять, драгоценности, что взяла с собой в дорогу, чтобы расплачиваться, когда закончатся деньги. За мной постоянно следят. Спрячьте в надежном месте все, что найдете в этой металлической коробке. Надеюсь, мы скоро увидимся. Ваша Иза».

Зоя еще раз просмотрела содержимое шкатулки – никакой металлической коробки с драгоценностями в ней не было. Лишь несколько писем и старых открыток. Неужели солдат, «которому можно было доверять», как пишет некая Иза, прибрал ценности к рукам?

Она прислушалась. В доме было по‑прежнему тихо. Похоже, что родители крепко уснули.

Открыла второе письмо и начала читать. Оно так же было на английском и адресовано той же иностранке.

«Мисс Матер, как вы знаете, меня выселили из дома купца Корнилова в город. Недавно ко мне приходили с обысками. В три часа ночи меня разбудили громким стуком. Открыв дверь, я увидела целую банду вооруженных солдат. Тут же запросила у них ордер, и они его предоставили! В нем было написано примерно следующее – в случае обнаружения чего‑то подозрительного, баронесса Буксгевден должна быть немедленно арестована и взята под вооруженную стражу. Они открывали все коробки, читали мои письма, исследовали каждый уголок комнаты. Просовывали перочинные ножи между досками. Даже заглянули в печь! Через два часа мне объявили, что компрометирующих документов не обнаружено и что я свободна! Когда проверяющие вышли за дверь, я выглянула в коридор – он был полон вооруженных солдат, все выходы были заперты, дом окружен охраной. Но они ушли. Можете вообразить мое облегчение? Я решила это отпраздновать – сварила кружечку кофе из остатков зерен, которые оставляла как лекарство, достала два последних кусочка сахара и одно печенье. Однако в дверь снова постучали! В квартиру ворвалась новая банда красногвардейцев. Они снова пошли переворачивать верх дном мое скромное жилище. Хозяева дома хватались за голову от происходящего и, кажется, пожалели, что приютили меня. Один из солдат приставил мне пистолет к виску и требовал сообщить, где я прячу оружие! Естественно, я заверила, что таких вещей не храню. С наглым видом они за минуту съели все, что было у меня на столе, и выпили единственную чашечку кофе! Они ничего у меня не нашли, только забрали несколько платков да пару золотых колец. Хорошо, что я в прошлом месяце успела вам передать ценности. Иначе бы забрали все. Надеюсь, вам удалось надежно их спрятать. Вы – иностранка, к вам не будет вопросов…

После обысков мне не спалось, я отправилась в дом купца Корнилова. И сейчас я здесь. Очень много времени провожу в стенах этого особняка, все надеюсь увидеть Императрицу. Сейчас мне стала известна важная информация. Перед обедом хочу подойти к одному важному человеку, чтобы мне наконец‑то разрешили зайти в дом к Императорской Семье. Извещу вас о результате встречи. Ваша Иза».

«Кто эти несчастные женщины и почему письма лежат в шкатулке бабушки? Как конверты оказались в нашем доме?», – Зоя в недоумении потерла лоб. Она просмотрела оставшиеся открытки и достала последнее, более современное письмо, адресованное дедушке Васе. Конверт был без марок.

«Как странно, почему оно осталось не отправленным…»

«Дорогой Вася! Я тоже еду на фронт. Буду работать хирургом в госпитале. Если мы вдруг не встретимся, найдёшь это письмо в моей любимой шкатулке. Только ты знаешь, где хранится ключ. То, что я напишу ниже, нельзя отправлять письмом по почте. Вдруг оно попадет в чужие руки. Это очень ценная информация во всех отношениях. Я давно хотела рассказать тебе одну историю…»

Зоя услышала в коридоре скрип открывающейся двери. По шагам она поняла, что мама встала попить воды. Она быстро выключила настольную лампу, убрала шкатулку под кровать, накрылась одеялом с головой и притворилась спящей.

«Неужели этих женщин обокрали? Что с ними стало? Зачем они подвергли жизнь опасности, прибыв в Сибирь за семьей ссыльного Императора?».

Пока Зоя размышляла, не заметила, как сладкая нега залепила веки крепким сном.

 

Глава 8. Информация особой важности

 

 

Тобольск, 1975

 

На следующее утро Зоя спустилась вниз на завтрак. За ночь она забыла о семейной ссоре, но красноречивое молчание матери напомнило вечерний разговор. Исталина перебирала гречку и не обращала на дочь внимания. Когда мать молчала, мир тускнел. Ее игнорирование было невыносимо. Чтобы услышать от нее хотя бы слово, Зоя была готова просить прощения, даже если не чувствовала себя виноватой.

– Извини меня, я была неправа, – она обняла маму. – Возможно, мой кукольный домик действительно был лишь грудой мусора.

– Извинения приняты, – мать с каменным лицом продолжала перебирать крупу.

Но даже от такого черствого ответа на сердце у Зои отлегло, не было ничего хуже, когда мать ее не замечала.

К завтраку вышел отец.

– О, уже помирились! Вот и славно! Зоя, я сегодня собираюсь за покупками к твоему дню рождения. Пойдёшь со мной?

– Конечно! – она мечтательно взялась ладошками за щеки.

Жизнь налаживалась. Папино внимание во время завтрака согрело сердце маленькой Зои. Казалось, даже каша стала слаще от веселой семейной болтовни.

– Когда допьешь чай, одевайся для прогулки. Буду ждать тебя во дворе, – Ефим Петрович встал из‑за стола, – пойду чистить снег у крыльца.