Вороная
Ковры и дорожки были вычищены. Свернув рулонами, отец и дочь заносили их в дом, комнаты при этом наполнялись морозной свежестью. Их особнячок был хоть и двухэтажный, но совсем не большой. На первом – разместилась библиотека с невысокой сценой для домашних выступлений, столовая, кухня и ванная комната. На втором этаже четыре спальни. Две теперь были закрыты и ждали новых жильцов. Зоя тайно надеялась, что Калерия Ксенофонтовна все‑таки согласится когда‑нибудь переехать к ним из деревни и поселится в одной из них.
Она вернулась на улицу за последним круглым ковриком. По пути домой залезла в почтовый ящик варежкой с прилипшим мокрым снегом и достала стопочку открыток и пару писем.
– Смотри, папа, сколько нам пришло поздравлений к празднику!
– Отнеси маме, она будет зачитывать их вечером за столом, – глухо крикнул отец из сарая.
Бережно сложив открытки в карман потертой шубы, рукава которой удивительным образом укоротились сами по себе с прошлой зимы, Зоя зашла в холодные сени, где на подоконнике остывала заливная стерлядь с морковкой и зеленым горошком. Рядом в эмалированных тарелках красовался холодец. Даже отсюда было слышно, как мать стучит кастрюлями и сковородками, продолжая готовить праздничные блюда. С самого утра она ходила в бигуди, варила овощи, разделывала рыбу и делала нарезки.
Зоя открыла дверь в дом, и на нее хлынула теплая волна праздничных ароматов: газовая духовка работала весь день.
– Хватит по улице шарахаться. Ты мне в доме нужна, снимай шубу, – мать перекрикивала концерт на телевизоре и натирала свеклу на салат.
– Вот, – Зоя протянула ей бумажную стопку, – были в почтовом ящике.
– Положи на комод в спальне и возвращайся.
Зоя спустилась на кухню.
– Что мне нужно готовить?
– Ты думаешь, я тебе доверю готовку? Украшай гостиную, вырезай снежинки.
Разложив на кухонном столе цветную бумагу, ножницы, Зоя занялась делом. Мать ненадолго отвлеклась от терки, подошла к стене и оторвала последний листочек календаря, откуда Дед Мороз приветливо подмигивал и поздравлял граждан большой страны с наступающим Новым годом.
Дверь в сенях хлопнула: отец вернулся из универмага, где достал торт с розочками, лимонад, шампанское и апельсины, отстояв огромную очередь.
– Я сейчас уеду в деревню за матерью. Зойка, ты со мной?
– Нет, – ответила за нее Исталина, – она нужна мне дома.
Зоя очень любила кататься с отцом на его ласточке – зеленом «Москвиче». Особенно к бабушке. Это было настоящее трехчасовое путешествие! Обычно они брали с собой бутерброды и чай в термосе. Зоя сама настраивала радиоприемник в салоне автомобиля, и начиналось приключение. Маленькая машинка с выпученными глазами‑фарами весело подскакивала на дороге, неся их среди полей и лесов.
«Могла бы и отпустить… Как будто специально хочет испортить настроение в праздник. Она же знает, как я люблю такие поездки!..», – сердилась Зоя, но посмотрев, как мама нарезает тыкву на салат, смягчилась. – «Ладно, раз ей требуется помощь, конечно, придется остаться. Подготовиться к такому большому празднику непросто».
Папа махнул на прощание рукой и вышел. Зоя хотела крикнуть ему вслед: «Нет! Подожди! Я с тобой!», но она только подошла к окну и отодвинула простенькие, накрахмаленные до хруста кухонные занавесочки. Отцовская машина удалялась по улице старинных особняков, мимо разрушенного большевиками храма Захария и Елизаветы, на крыше которого от заброшенности уже начала расти молодая поросль берез и мох. Еще мгновение, и фары скрылись за поворотом.
Когда на белых нитках под потолком закружились снежинки, Зоя принялась расставлять хрустальный сервиз, который целый год стоял в серванте и ждал своего часа. Она смотрела украдкой на мать, которая закончила готовить и теперь подписывала открытки родным.
– Не смей ходить с таким унылым лицом, это портит мне настроение, – сказала она, не отрываясь от поздравительных карточек.
«Я, наверное, бракованная, раз мама меня терпит и героически выносит. Надо как‑то отработать ее старания и потраченные нервы», – подумала Зоя и улыбнулась через силу на замечание. – «Это же совсем не сложно – показывать радость, когда на душе грусть. Маме, конечно, тяжелее, она постоянно о нас заботится».
***
На улице зажужжал мотор.
«Приехали!» – Зоя чуть не задохнулась от радости, настолько неожиданно у нее перехватило дыхание. Она подскочила к окну и увидела фонари небольшой машинки возле ворот. Больше всего она ждала в гости любимую бабушку – Калерию Ксенофонтовну. Дверь открылась, и отец завел старушку, поставил ее сумки возле входа.
– Бабуля! – подбежала к ней Зоя.
– Привет, мой цветочек! Как подросла! А платье какое! Мама сшила?
– Да, это костюм Снежной Королевы.
Зоя закружилась, а старушка Калерия захлопала в ладоши.
– Ай, красавица! Высокая! Красивая! Ну, точно учительницей будешь, не меньше!
– Нет, я хочу стать швеей‑мотористкой или закройщицей. Буду шить себе самые красивые наряды!
– Хорошая профессия, – одобрила бабушка.
– Ты думаешь у тебя получится? – рассмеялась над ней мать.
Зоя молча обернулась на нее, улыбка от радостной встречи сползла с лица. В душе зародилось зернышко сомнения – вдруг, и правда, это недостижимая мечта?
– Конечно, получится, – вмешался отец. – Я ей даже швейную машинку куплю, пусть тренируется. А ты, Исталина, ее научишь.
– Хм, не знаю, будет ли у меня на это время, – едва смогла унять смех мать.
Зоя молча отвернулась от нее и помогла снять бабушке пуховые платки и старую дубленку.
– Мама, оставайся в валенках, – заботливо сказал Ефим Петрович, –чтобы ноги не застудить.
– Я шерстяные носочки с собой привезла. За осень‑то навязала много. Зойка мне все лето помогала овечью шерсть перебирать. Напряла да клубочков накрутила. Уу! Всю зиму еще вязать буду. Вот, Зоюшка, держи носочки в подарок. И тебе, Исталина.
– Спасибо, бабуля! Какие же они душевные и тёплые!
Зоя взяла серые носки, пахнущие шерстью овец и деревенским загоном для скота, и тут же надела.
– Буду в них ходить вместо туфель.
