Возвращение Арсена Люпена
– Посмотрите хорошенько, господин граф. Ведь это гипс, как будто потемневший от времени, покрытый плесенью, позеленевший, ну точь‑в‑точь старинный камень! И все же это гипс, муляжи из гипса, вот что осталось от несравненных шедевров… Вот чем они занимались все эти дни… вот что заготовил еще год назад господин Шарпенэ, сделавший и копии с картин Рубенса!
Теперь он сам схватил за руку господина Фийеля.
– Что вы на это скажете, господин следователь? Красиво? Великолепно? Гигантская кража! Похитили Господню Часовню! Целую готическую часовню разобрали по камешку! Забрали множество статуэток, а взамен оставили человечков из штукатурки! У вас конфисковали один из великолепнейших образчиков эпохи несравненного искусства! Украли Господню Часовню! Ну не прелестно ли? О, господин следователь, какой же он все‑таки гениальный человек!
– Ну, это вы, господин Ботреле, хватили через край.
– Невозможно хватить через край, месье, когда речь идет о таком человеке. Все, что выше среднего уровня, достойно преклонения. А он оказался выше всех остальных. В его высоком полете сквозит такое богатство оригинальных решений, такая мощь, изобретательность и в то же время непринужденность, что меня даже дрожь пробирает.
– Жаль только, что он умер, – усмехнулся господин Фийель. – А то как бы не стянул башни с собора Парижской богоматери.
– Вы напрасно смеетесь, месье. Даже умерев, он продолжает поражать наше воображение.
– Да я не сказал ничего такого… господин Ботреле, и, более того, не без некоторого трепета ожидаю его увидеть, если, конечно, дружки не успели утащить труп.
– Если к тому же это его ранила моя бедная племянница, – добавил граф де Жевр.
– Его, его, господин граф, – заверил Ботреле, – он и никто другой упал в развалины от пули мадемуазель де Сен‑Веран, его она увидела поднимающимся и снова падающим, именно он уполз затем к Большой аркаде, а там снова поднялся и каким‑то чудом, хотя у меня на этот счет есть некоторые догадки, добрался до своего каменного укрытия, ставшего впоследствии его могилой.
Он палкой постучал по двери часовни.
– Что? Что? – изумленно вскричал господин Фийель. – Могила? Вы думаете, что невидимый тайник…
– Находится здесь, – подтвердил тот.
– Но мы же тут искали!
– Плохо искали.
– Здесь нет никакого укрытия, – возразил господин де Жевр. – Я хорошо знаю часовню.
– Ошибаетесь, господин граф, тайник есть. Поезжайте в Варенжевильскую мэрию, где собраны все бумаги из старинного аббатства Амбрюмези, и вы узнаете из документов восемнадцатого века, что под часовней находился склеп. Он был построен еще в другой часовне, римской, на месте которой позднее возвели вот эту.
– Как же Люпен проведал о склепе? – поинтересовался господин Фийель.
– О, очень просто, ведь он же вел здесь работы, демонтируя лепные украшения.
– Полноте, полноте, господин Ботреле, по‑моему, вы преувеличиваете. Не демонтировал же он всю часовню. Смотрите, все камни остались на своих местах.
– Конечно же, он заменил и увез лишь то, что имело художественную ценность: резные камни, скульптуры, статуэтки, бесценные точеные колоннады и фрагменты сводов. Само здание осталось нетронутым, стены и фундамент его не интересовали.
– Стало быть, господин Ботреле, Люпен не смог бы пробраться в склеп.
Тут господину де Жевру принесли ключ от часовни. Дверь отворили. Все трое вошли внутрь.
Осмотревшись, Ботреле объяснил:
– Совершенно ясно, что плиты пола не трогали. Однако мы легко убедимся, что алтарь тут тоже поддельный. А как правило, лестница, ведущая в склеп, начинается за алтарем и дальше проходит под ним.
– И вы считаете…
– Я считаю, что, именно занимаясь алтарем, Люпен обнаружил склеп.
Один из слуг по приказанию графа принес заступ, и Ботреле принялся за дело. Во все стороны от алтаря полетели куски гипса.
– Бог мой, – пробормотал Фийель, – мне прямо не терпится узнать…
– Мне тоже, – согласился Ботреле, весь побледневший от волнения.
Удары заступом сделались чаще. И вдруг орудие Ботреле, до этого легко входившее в гипс, натолкнулось на что‑то твердое и даже отскочило. Они услышали, как что‑то осыпалось, и тут то, что осталось от алтаря, провалилось вниз, увлекаемое большим камнем, который сдвинул с места Ботреле. Изидор нагнулся. Он зажег спичку и поводил ею в пустоте:
– Лестница начинается даже ближе, чем я предполагал, почти под входом. Отсюда видны первые ступеньки.
– Склеп глубокий?
– Три‑четыре метра… Ступени довольно высокие… А в некоторых местах их и вовсе нет.
– Невероятно, – принялся рассуждать господин Фийель, – чтобы за то короткое время, пока отсутствовали жандармы, сообщникам удалось осуществить похищение мадемуазель де Сен‑Веран, вытащить отсюда труп… Да и зачем бы им это? Нет, я все больше склоняюсь к мысли, что он здесь.
Слуга принес лестницу, а Ботреле просунул ее в яму, на ощупь установил между валяющихся обломков и крепко ухватился за верхние перекладины.
– Спускайтесь, господин Фийель.
Следователь со свечой осторожно полез вниз. За ним спустился граф де Жевр. И в свою очередь Ботреле поставил ногу на первую ступеньку лестницы.
Их оказалось восемнадцать – машинально посчитал Ботреле, на ходу оглядывая склеп, который едва освещала, борясь с темнотой, свечка. Но внизу в нос ему ударил отвратительный, резкий запах, запах разложения, он как бы въедается в человека и продолжает преследовать его потом. Он чуть не задохнулся, сердце подпрыгнуло в груди…
Вдруг в плечо ему впилась чья‑то дрожащая рука.
– Что?! Что это?!
– Ботреле… – услышал он голос господина Фийеля.
От волнения тот не мог говорить.
– Успокойтесь, господин следователь, возьмите себя в руки…
– Ботреле… Он тут…
– А?
– Да, что‑то там, под камнем, отвалившимся от алтаря… Я подвинул его… и дотронулся… О, никогда не забуду…
– Где он?
– С той стороны… Чувствуете, какой запах?.. Вот, смотрите.
Он поднял свечу и поднес ее к чему‑то, распластанному на полу.
– О‑о! – крик ужаса вырвался у Ботреле.
