Возвращение на поле боя. Организация «Крыло». Книга 3

Саша оказался так напуган, что пропустил момент, когда прогремел выстрел, а за ним ещё пара‑тройка. Только когда тело охранника обмякло и грозило раздавить его своей массой, Пожарский додумался наконец‑то выбраться и отойти в сторону от трупа. Хосан быстро подбежала к ученику, чтобы убедиться, что он не пострадал. Несколькими быстрыми движениями она проверила его руки, шею и голову, а после того, как на её вопрос «Ты в порядке?» она получила положительный ответ, она наконец‑то выдохнула. И уже не так резко, как до этого при осмотре Саши, повернулась к стрелку, которым оказался Алексей. Михаил молча прошёл в комнату охраны.

Из‑за шока Саша упустил момент, когда они забрали нужную информацию, сели в челнок и отправились обратно на базу, вернулись, Михаил составил отчёт миссии (чисто для галочки, как потом выяснилось, ведь Гнездилов, по некоторым причинам нынче временный командир «Крыла»), объявил о собрании, провёл это собрание и раздал всем указания. В себя Пожарский пришёл только на тренировочном полигоне в компании с Алексеем. Тренировка, заключающаяся в преодолении полосы препятствий на время, закончилась только после захода солнца. Полоса препятствий начала освещаться несколькими фонарными столбами. Мотыльки начали, как это обычно бывает, биться от стекла, находящееся между насекомыми и лампами, комары и прочая мошкара начала свою атаку на двух вспотевших после тренировки людей, где‑то послышалось уханье сов, которое сменилось вскоре стрекот сверчков. Это всё вперемешку с запахом хвои (в конце концов база располагалась рядом с сосновым лесом) напомнило Саше летний лагерь.

Он был в нём всего несколько раз, но эта атмосфера запомнилась ему навсегда. Когда он с сотрудниками ходил в поход в лес с несколькими вожатыми, они жарили зефир на костре, когда он вместо того, чтобы ходить на дискотеку, с соседями по комнате ходил по заброшенной части лагеря, где был бассейн и несколько корпусов. Бассейн по назначению никто не использовал лет тридцать точно, а корпусы ещё дольше. Их потом наказали, за то, что они от отряда отбились, но в любом случае было весело. Было интересно. Для Саши это была прекрасная возможность отдохнуть от домашнего насилия. Лагерь был оздоровительным, так что занятия спортом там присутствовали. Так что тренировка и усталость от неё только подбрасывала дров в пламя ностальгии о том лагере.

– Как ты? – спросил Стрелков.

– О чём вы? – удивлённо спросил Сашка. Лёша ответил ему спокойно, доставая бутылку воды из своей сумки.

– Первая миссия у тебя вышла не самой спокойной. Ты был схвачен тем охранником, и твоя жизнь была на волоске. Тут у любого бы случился бы стресс. Так, как ты? – пояснил мужчина, протянув парню бутылку.

– Да, я в порядке. Уже отошёл от всей этой ситуации, – ответил Саша, открывая бутылку. Потом он отпил немного её содержимого. – Признаться честно, то я только час назад отошёл. Перед началом тренировки. Мне бы вашу выдержку. Вы так спокойно пристрелили того мужчину.

Парень отдал бутылку Стрелкову, тот тоже отпил немного.

– Это просто опыт, – сказал Алексей. – Поработаешь с нами года три‑четыре и тоже так сможешь.

– Не думаю, что смогу спокойно убивать других людей. Они ведь тоже… люди…

– И что тут такого? Они же сами выбрали работать на террористов. Да, у них могла быть такая ситуация, при которой у них могло не быть иного выбора, но это лишь единичные случае. Многие из прихвостней «Челюсти» являются настоящими садистами и получают они невероятное удовольствие от своих действий, не очень человечных. На них не написано, кто пришёл в «Челюсть» по своему собственному решению, из‑за шантажа или из‑за финансовых проблем. Да и времени нет во время перестрелки или резни спрашивать у оппонентов почему они пошли по иному пути. Да и даже если есть, всегда они отвечают в духе «У меня были проблемы с деньгами, а мой родственник тяжело заболел. Ему нужны были лекарства или операция, которую мы не могли себе обеспечить. Именно поэтому я и пошёл сюда работать». К тому же эти люди в моих глазах отчаявшиеся. Те, у кого просто не хватило сил и терпения на поиски другого пути решения проблем, или на то, чтобы пойти по нему. Знаю, наверно, эти слова из моих уст звучат слегка лицемерно, ведь я и сам раньше был преступником. Убивал, грабил всех без разбору, но у меня не было другого выхода. Я один из тех людей, у кого действительно не было выбора. На Сахалине сирот просто выкидывают на улицу, и они сами о себе заботятся. Преступность была нашим способом выживания на острове, а дальше это превратилось просто в стиль жизни. Мы не знали о другом пути и многие из нас не желали менять его. Просто потому что так привычнее.

Они вернулись в здание и направились в сторону душа.

– А как вы тогда оказались в «Крыле», если вы изначально были преступником? – спросил Саша, немного погодя. За историю каждого агента данной организации в их семье, как и всё, что вообще с ней связано, отвечал Коля, именно поэтому Саша не знал истории Алексея.

– Благодаря Гене я оказался здесь. Он увидел во мне потенциал, который я бы зарыл рядом с топорами войны, которые много кто закапывает и в половине случаев откапывает, если бы продолжил преступный образ жизни. Я бы в жизни не согласился вступить в организацию, если бы он не выглядел таким грозным. Признаюсь, честно, я периодически скучаю по старому образу жизни.

– Так, чего вернулись? Геннадий вроде мёртв, вас никто бы не заставил вернуться.

– Я здесь из‑за Подснежника, мы разошлись не очень хорошо. Я бы не простил себе, если бы оставил всё так. Женщины ведь такие, обидишь их либо от них самих в печёнку получишь, либо от их подруг, родственников, бывших. Цветочек как раз из первых.

Они молчали какое‑то время. Саше было как‑то всё равно на мотивацию Алексея. Спросил он не из интереса, а из вежливости. А ещё из‑за нежелания идти с человеком, которому труда не составит просто пристрелить паренька, в неловком молчании. Кто ж знает, может Пожарский не так вздохнёт и это не понравится Стрелкову, то тот из него решето сделает. Причин жить особо у парня нет, но это не значит, что инстинкт самосохранения у него выключен вообще. Периодически он даёт о себе знать.

Не смотря на пофигистичное поведение к этой части жизни старшего товарища, Александр задумался. Собственно, а у него какая мотивация здесь находиться? Колю спасут и без него, так что это точно не причина. Что‑то кому‑то доказать? Точно нет. Что и кому ему доказывать? Себе что он не бесполезен? А смысл? Он знает, что толку от него нет и не будет никогда, так зачем себе доказывать обратное? Даже пытаться как‑то помочь бессмысленно.

По сути, он здесь по одной причине – бабушке стало плохо, а остальные родственники живут слишком далеко, чтобы жить у них, а друзей или доверенных лиц у его бабули или его семьи у него самого кроме Михаила больше нет. А проживание в чужом доме, даже без желания обеих сторон как‑то отрабатывать надо. Вот Саша и отрабатывает помощью в лаборатории, по дому и на миссиях. В остальное время он просто сидит в выделенной ему комнате шести квадратных метров площадью в тишине, никого не беспокоя, никому не мешая. Как только Коля будет спасён, а бабушка вернётся из своего больничного, смотря что из этого случится раньше, Саша вернётся либо домой к родителям, либо к бабушке, пока ему или не исполнится восемнадцать, или пока Колю не спасут.

В принципе, такое положение дел Сашу устраивает. Смысла ему как‑то дёргаться нет. За брата правда он действительно переживает, но сделать он ничего не сможет. Лучше доверить это дело профессионалам, которые годы положили на спасение других людей. Остаётся надеется, что они успеют освободить всех тех похищенных людей, которые не смогли сбежать несколько дней назад, когда северно‑уральская штаб‑квартира «Челюсти» обвалилась, по неизвестным причинам. И чтобы при спасении Коля не пострадал и не погиб. С мыслями об этом всём Саша принял душ и вернулся на свои шесть квадратов, лёг в кровать и уснул, мечтая о том, чтобы всё это наконец закончилось.