Вторая жена. Некорректная жертва

Ветер пытался сорвать с меня скальп, выдрать с корнем страницы, волосы отчаянно хлестали лицо, когда‑то выпрямленными локонами. Но я сидела и читала. И даже, когда стал накрапывать дождик, и даже когда он полил как из ведра… Но вечно сидеть на лавочке не получилось. Не хватило мощи термогенеза. И я как в тумане зашла в отель. Его пафосное убранство меня просто раздавило. Я вдруг увидела себя со стороны, в немодной курточке, вздыбленными волосами и книжкой, торчащей из сумочки и уже предчувствуя отказ, направилась на ресепшн. В голове я прокручивала будущий разговор и все фибры души настроила на то, чтобы мне поверили. Но видно перестаралась. Меня просканировали наметанным взглядом и вежливо отказали, ссылаясь на то, что картой может распоряжаться только владелец. Я позвонила Хасану снова. Он долго объяснял парню на ломаном английском про карту. Но парень не проникся… и я побрела за дверь навстречу непогоде.

 

3

 

Ходить под дождем с пронизывающим ветром то еще удовольствие. Ботфорты сдались и промокли, но куртка изо всех сил держала оборону. Промозглость дня впиталась в тело до костей. И меня посетила идея, что можно сделать пару кругов на автобусе. Полюбоваться этим городом. И высохнуть. Что я и сделала. Дрожа от холода, я приземлилась на велюровое сиденье и поклялась не уступать никому места. Ноги зудели от сырости, и голова покрылась мурашками. Из‑за дождя стекло не пропускало ни одного пейзажа и я, заскучав, опрометчиво открыла змейку на телефоне. Очнулась, когда зарядка стремительно приближалась к 5% Злясь на себя, я набрала Хасану. Но его телефон был выключен. Здравый разум заботливо гладил по голове психику, напевая про севшую батарейку и мало ли чего. Психика паниковала, представляя ночь в парке на лавочке. И они сидели, обнявшись в моем теле и сочувствовали друг другу. Мозг стал судорожно прикидывать, где зарядить телефон. Я вышла где‑то у черта на куличиках, зашла в какой‑то магазинчик и попросила продавца предоставить мне розетку. Телефон заряжался очень медленно. И, чтобы не чувствовать себя неуютно, я купила кукурузные палочки и литр воды. Экономная.

 

Выпив полбутылки, моя низшая чакра настойчиво заговорила про туалет. Туалет? Нет, у нас нет туалета. Усы продавца шевелились, а глаза бегали. Да, кавказские продавцы сотканы из розового эфира. Они не писают и не какают. Еле дождавшись, пока телефон зарядится хоть наполовину. Я села на автобус и доехала обратно в порт. Потому что это единственное место, где точно был туалет. Хоть и платный. По дороге мне пришло смс, о том, что мой друг отчалил и направляется в сторону Сочи. Но особо эта новость не принесла облегчения. Денег не предвиделось. Остатки таяли в кармане со скоростью света. От макияжа и прически остались рожки и потекшая тушь. Хотелось кушать и меня снова спас Макдональдс. Под вечер там было не пропихнуться и сидеть мечтательно за столиком не получилось. Подкрепившись, я направилась в порт и стала пытать диспетчера, чтобы узнать когда прибудет корабль из Трабзона.

«Девушка, я не знаю!!! У нас нет расписания кораблей. Все зависит от погоды. Видите, какие погодные условия! Уверяю вас, при такой погоде шанс того, что сегодня будет корабль не очень велик». «Но мне сказали, что из Трабзона корабль выехал…» «Возможно, я не знаю. У нас нет такой информации. Если хотите – ждите. Это ведь не запрещается!» Я снова позвонила Хасану. Телефон был все еще выключен. И тут до меня внезапно дошло, что я попалась как лохушка последняя на дурацкий развод. Что никто и никуда не приедет. А я как последняя ишачка осталась одна в незнакомом городе. Без копейки денег. И без единого шанса на нормальный ночлег. Время катилось к вечеру. Город настигли сумерки. Дождь закончился и фонари отражались желтыми пятнами на мокром подмерзшем асфальте. В кармане шуршали последние 100 рублей.

 

4

 

Впрочем, у меня оставалась последняя надежда. Я позвонила сестре и попросила выслать мне денег. Она согласилась, но! Федя!! Шесть вечера, банки закрыты, куда? где!? «К тому же я на сутках, у нас усиление». Блин. Деньги растаяли до 50 рублей. Я перебирала в голове знакомых, у которых могли быть знакомые знакомых, живущих в Сочи. И никого не нашла. кончились сигареты. Стрелять у прохожих было ниже моего достоинства. И пришлось купить пачку. Проклятые сигареты! Можно было бы покататься на автобусе… допоздна… а потом… я представила себя, сидящей на лавочке темной ночью в парке. Милиция, маньяки и прочие неприятности меня не так сильно пугали, как холод и отсутствие крыши над головой. Мелькнула мысль про обезьянник… но мозг решил купировать панику и отправил меня на рынок. На рынке у меня случилось два часа теплого воздуха и вешалок с шубами. А потом рынок закрыли. И я снова отправилась в порт. В том году здание было на ремонте. Поэтому ждать можно было только снаружи под козырьком на лавочке. С ледяным ветром в обнимку.

 

Я еще раз уточнила у диспетчера и ничего нового мне не сказали. Но я решила не сдаваться. Подошла к будке в которой сидел веселый мужичок и стала пытать его. «Ну, хто ж тебе скажет‑то? Это порт грузовой. Пассажиров берут так, от нечего делать. Поэтому и нет расписания. Мож и едет друг твой, кто ж знает… нам не докладывают. Вот как доедет, так и дадут сигнал и разрешение пришвартоваться. И то, мож и не дадут. Вишь, сколько кораблей и все на выгруз. Это ж порт грузовой, тут люди, это так, бонусом. Ты посиди, погрейся. Чай выпей!»

Мужичок вызывал доверие, и я согласилась.

В будке воздух напоминал кисель из прелого тела, чая и старого одеяла. Но в ней не было ветра. И дождя.

Что именно заставило меня покинуть будку, я не помню. Но оказавшись на улице я об этом сразу пожалела. Телефон у Хасана был вне зоны. Я уже собиралась поплакать. Добрела до лавочки с козырьком и села, поджав под нее ноги. Пронизывающий ветер безжалостно отбирал тепло у промокшей куртки. Ладони в надежде согреться, цеплялись друг за друга, и отчаявшись, нашли пристанище между дрожащими бедрами. Волосы я собрала под воротник куртки и сидела вот так, скрючившись на лавочке, без малейшего представления, что же теперь делать.

 

Вдруг передо мной нарисовалась мужская фигура и сочувственно пробасила: «Ждем кого‑то?» «Ага» – произнесла я, стуча зубами. «Не скучно одной‑то? Составить компанию? Да, ты меня не бойся, я нежный!»

Мгновенно какой‑то неприятный червячок шевельнулся в районе пупка, я включила эхолокацию и просканировала местность на предмет милиции или вообще кого‑нибудь. Полтора человека курили метрах в 200 от родной лавочки с козырьком. И мне стало страшно. Жутко. В горле пересохло и по венам пробежал ледяной смерч. У меня ведь даже денег нет, а помереть за нокию‑фонарик обидно…