Выше только звёзды

Андрей купил батон, буханку и новый пакет, не боясь, что его дома отругают за то, что он купил не то, что нужно было. Ему ничего не было бы, даже если он на всю зарплату купил бы кучу тортов и пирожных. Такая редкая всё прощающая любовь, которой мог бы позавидовать любой среднестатистический женатый мужик, страдающий время от времени в большей или меньшей степени от разных придирок и нытья жён. Надо ценить то, что имеешь. А он ещё переживал из‑за какой‑то глупой неудачи с брюнеткой.

Домой Андрей вернулся в хорошем настроении. Лена накормила его ужином. На ужин был гусь запечённый по‑хорватски. Елена пыталась баловать Андрея как можно чаще не только в кровати, но и на кухне. С замиранием сердца она смотрела, как её любимый доедает гуся, а потом облизывает жирные пальцы.

– Ну как? – робко спросила она.

Андрей чмокнул губами, состроил задумчивую гримасу.

– Не знаю, не знаю, вкус какой‑то необычный. Это что‑то азиатское?

– Напротив европейское.

– Вот как. Ну что ж. Неплохо, но я бы добавил для лучшего вкуса немного соевого соуса.

Лена кинулась к своему кулинарному блокноту и тут же сделала в нём пометку карандашом.

Андрей вытер лицо и пальцы салфеткой и добавил:

– Хотя, можно оставить всё и так. Не надо соевого соуса.

Елена вычеркнула запись в блокноте.

В ту ночь Андрей решил сделать перерыв в сексе, который и так уже начал приедаться. На следующий день ему надо было идти на работу. Елена прильнула к нему под одеялом и положила голову на грудь. Андрей погладил её волосы.

– Любимый, – проворковала Елена.

– Милая моя, кисонька, – сделал комплимент ей в ответ Андрей.

– Я хочу деток.

– Опять.

– Не понимаю, как ты можешь не хотеть детей.

– Я хочу, но нам надо более основательно стать на ноги. У нас даже нет своего жилья. Ты хочешь, чтобы наши дети страдали от нищеты и усмешек своих сверстников. Я не хочу им такой судьбы. Хватило мне этого в моей нелёгкой жизни.

– Какой ты у меня мудрый.

– Приходится быть таким, ради нас.

– Я не могу с этим справиться, когда это идёт от самого сердца. Это видимо естественное желание любой нормальной женщины хотеть иметь дитя от любимого человека. Что может быть слаще и притягательнее?

– Ничего, ничего, девочка моя. Вот увидишь, всё у нас получится. Вот только встанем мы на ноги, как следует. И дети будут и всё, что хочешь.

– А мы станем?

– Станем, станем…

Алексей Алексеевич Мартыненко бородатый интеллигентного вида мужчина проживал последнее время в частном доме в пригороде. Ему было уже пятьдесят три года. Промышлял он фотографированием и частными уроками рисования. В погожий апрельский денёк около его дома остановилась машина такси. Из такси вышел Андрей и прошёл к дому. Входная дверь была не заперта. Дом был старый щитовой с двумя комнатами на первом этаже и одной на втором. В одной из комнат Андрей обнаружил Алексея Алексеевича, спящего одетым на диване. На столе лежала пустая бутылка портвейна и два яблочных огрызка. Андрей растолкал Мартыненко. Бородач продрал глаза и уставился пустым отрешённым взглядом на гостя.

– Вы кто? – спросил он.

– Я Андрей. Андрей Филатов. Я учился у вас в кружке рисования. Помните?

– Давно это было.

– Лет десять назад, а то и больше.

– Если тебе не трудно, сделай себе и мне кофе.

Алексей исполнил просьбу Мартыненко. Они устроились на кухне, пили кофе и вспоминали прошлое. Мартыненко открыл форточку и закурил, поставив большую пепельницу на стол.

– У тебя какое‑то дело? – спросил Мартыненко.

– Да. Вы же ещё фотографируете?

– Разумеется.

– Я бы хотел, чтобы вы сфотографировали меня с моей девушкой.

– На свадьбе что ли?

– Нет в обнажённом виде.

Мартыненко закашлял. Андрей встал, подошёл к нему, постучал по спине.

– Ну, так что вы скажите на это? – спросил он, когда Мартыненко откашлялся и закурил тут же новую сигарету.

– Можно попробовать.

– Только условие: никому не передавать эти фотки.

– Ну, о чём ты, Андрей? Только я бесплатно не фотографирую.

– Могу заплатить тысячу.

– Покатит.

Как ни странно, Елена не сразу согласилась на съёмку. У Андрея уже была куча её снимков в неглиже в разных позициях. Она свободно позволяла ему себя снимать на телефон. Но другое дело, когда тебя снимать будет посторонний незнакомый человек.

– Это должно принести свежесть в наши отношения, подкинуть больше дров в огонь нашей любви. Если не придумывать что‑то новое, чувства могут притупиться, погаснуть. Так утверждают психологи, – убеждал Елену Андрей.

Сниматься приехали к Мартыненко. Алексей Алексеевич был трезв и полон разных идей: Андрей стоит, приобняв Елену у окна; сидит на стуле, вывалив свои причиндалы, а Елена стоит на коленях у его ног, словно покорная рабыня; Андрей и Елена дурачатся в ванной. В конце сняли несколько откровенно сексуальных сцен. Андрей был доволен. Елена тоже нашла в этом некое порочное удовольствие и раскрепощение.

Мартыненко прислал Андрею снимки по электронной почте. Он написал ему, что неплохо было бы, если он привёл к нему ещё кого‑нибудь для подобных съёмок. Андрей ответил, что подумает над этим.

Иногда в гости к Андрею и Елене приходила Оксана, та самая, которую Елена ждала, когда встретила Андрея. У Андрея был выходной. Он смотрел вечером сериал по телевизору, а Елена с Оксаной пили чай на кухне. Андрей пришёл на кухню. Елена сделала ему чай. Андрей пил чай и рассматривал Оксану, которая поймала на себе его странный взгляд. Она почувствовала себя неловко, начала пальцами то и дело поправлять причёску на голове и отводить глаза в стороны и в пол. Андрей допил чай и ушёл в комнату, как будто ничего не произошло.

Ночью в кровати Андрей придвинул Елену к себе, прижал её и выдал новую идею:

– А, что, если Оксану уговорить пошалить с нами?