LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Взаперти

Если просто пинать вверх ногами, толку не будет. Собрав все, что во мне осталось, я начала расшатывать ящик, извиваться, дергаться, рассчитывала перевернуть его. Тогда я смогла бы ударять задней частью тела и шанс на спасение бы возрос. Я старалась как могла. Мне кажется, они его приклеили или прибили к полу, потому что он даже не шелохнулся.

Сил больше нет. Хватило меня ненадолго. Я больше не старалась быть благоразумной и держать себя в руках. Эмоции взяли верх над здравым смыслом. Ненавижу плакать. Чувствуя себя маленьким ребенком, нуждающимся в поддержке. И отчасти это правда. Мне так плохо, так страшно, так одиноко. Если бы меня заперли просто в подвале, как в тюремной камере, было бы легче. А так меня похоронили заживо. И до сих пор я не понимаю зачем и, наверно, не хочу понимать.

Утро. Я знаю это, хоть и не вижу света. В это время я должна была съезжать с гостиницы и отправляться в путь. Неужели мир еще существует? Он сегодня приходил. Каннибал. Не знаю, чего он хотел. Так одиноко себя чувствовала, а от жажды высох язык. Он включил свет, и я увидела его через дыры. Хотела попросить дать мне воды. На секунду отклеить пластырь, чтобы я попила. Я готова была пообещать ему, что не закричу и не сбегу. Но он ушел. С одной стороны, хорошо – он не сделал ничего, выходящего за рамки приличия, с другой, я опять осталась одна в этой гробовой тишине, будто чувствую себя нормально. Это не так. Когда я поняла, что он уходит, я начала мычать и биться ногами о стенки, заставляя его остановиться.

Не могу думать об этом. При мысли о втором дне здесь меня выворачивает наизнанку. Я как могла подавляла рвоту, внезапно подступившую к горлу. В груди поселилось кошмарное чувство безнадежности. О боже, я снова плачу.

Ладно, ладно, все. Мне еще повезло, что меня не убили в первую ночь. А учитывая, что я полностью в их власти, они могли сделать все что угодно!

Интересно, меня уже объявили в розыск?

Не могу думать в этом бездушном пространстве. Но мысли помогают справляться со скукой. Я скучаю по старшему брату и по родителям и по свежему воздуху. Скучаю уже больше суток. Не могу жить без света и воздуха. Лежать в ящике – пытка. Я хочу размяться, пройтись, но он не позволяет мне этого сделать.

 

10 сентября

 

Я схожу с ума.

Мой язык превратился в ветку. А губы иссохли под пластырем. Вчера вечером мне все надоело. Я чуть не выбила крышку. Или мне так показалось. Я больше не могла идти Горгоне и Каннибалу на уступки. Я хотела сбежать. Глазами я изучила каждый сантиметр этого отвратительного ящика, по форме напоминающего прямоугольник. У него большой слой дерева, который практически невозможно выбить двадцатишестилетней девушке. Такое ощущение, что у меня не осталось ни сил, ни воли, что меня заперли на пожизненно. Мочусь я под себя, и это доставляет огромные неудобства.

Я начинаю думать, что это правда. Что они похитили меня, чтобы смотреть на мои мучения и безуспешные попытки спастись. А ведь правда, что может быть хуже смерти в душном ящике от жажды?

Я хочу принять ванну. Когда я выберусь отсюда, я первым делом приму ванну. Горячую ванну с пеной. Это будет восхитительно.

Иногда мне кажется, что я хочу, чтобы они пришли ко мне. Сделали что‑нибудь ужасное, но отпустили. Главное – отпустили. Я вдыхала носом воздух. Его не хватает, я задыхаюсь.

В мыслях я выговорилась. Хотела сделать это вслух, хотела покрыть их всеми ругательствами, которые только знаю. Разозлилась сильнее, от этого жалкого мычания. Губами я старалась оторвать пластырь, улыбалась, натягивая его до предела, вытягивала губы трубочкой. Я уже поняла, что руками оторвать его не получится.

Как мне хочется, чтобы брат был рядом. Так хочется оторвать пластырь, облизать губы, поговорить с ним. Если б только можно было хоть с кем‑то поговорить, хоть несколько минут. Желательно с кем‑то близким, кого люблю. У меня много друзей, но сейчас они далеко. И родители далеко.

Я даже не знаю, где я нахожусь. В каком городе и в городе ли вообще. У меня есть предположения, но, полагаю, они ложны.

Опять хочется плакать. Это все так несправедливо.

Всю свою жизнь я провела среди людей. Путешествовала, очень любила изведывать новые места и дышать свежим воздухом. Сидеть взаперти для меня – это равносильно смерти. А особенно в ящике, где я лежу в собственной моче и не могу произнести ни слова.

Через несколько часов я вновь молотила по двери ногами и руками. В большинстве своем, чтобы Каннибал услышал. Если бы он открыл дверь, я бы нашла в себе силы и пнула бы ногами ему в лицо. Вдруг получилось бы вырубить его.

Стерла руки до крови. Бессмысленно.

Я уснула часа на три. Вымоталась до предела, а сон был лучшим решением, как скоротать время. Когда проснулась, у меня затекла левая рука. Веревка мешала как следует размяться. Все же мурашки сошли на нет.

Я хочу на волю. Хочу сделать зарядку. Больше не могу лежать без движения. Хочу помыться, сменить мокрую одежду на чистую. Мысли несутся в голове с безумной скоростью. Только я думаю о том, чего хочу, так сразу вспоминается любимая песня. Слушая ее, я подпевала. Всем, кому удавалось подслушать этот момент, говорили, что я красиво пою. Мне же так не кажется. Только не эту песню. Она слишком сложная, чтобы я ее спела, не фальшивя.

Помнится, только недавно я составляла список городов, которые хочу посетить, только недавно составляла план моего небольшого путешествия и выбирала недорогие гостиницы, в которых останавливалась бы на одну‑две ночи, и дальше отправлялась в путь.

Вот выберусь отсюда, не буду больше путешествовать автостопом. Брать такси, конечно, дорого, но другого варианта не будет. Никогда я больше не сяду в машину к влюбленной парочке. Конечно, там же женщина, значит, тебя нормально довезут до места! Как бы не так.

Я в отчаянии оттого, что именно меня постигла такая страшная участь. Невообразимо хочу пить. Сколько человек может прожить без воды? Дня три? Тогда мне осталось недолго.

Я ненавижу Каннибала и Горгону. Смешно, что по виду мы с ними одного возраста. Интересно, где они сейчас? Надеюсь, что Каннибал упадет с лестницы и сломает себе шею. Я готова сама его столкнуть. А Горгона пусть подавится бутербродом и задохнется. Сама тыкала бы в них ножом. Сама переехала бы их на машине, сожгла бы тела. Весь пол был бы залит красным, забрызган Каннибаловыми кишками.

Плохие мысли посещали меня, и я не могла их прогнать. Никогда прежде не думала о таком, потому что это жестоко.

TOC