Я буду любить тебя всегда

– А я тебе говорила, что этому не бывать. – Мать в порыве гнева вскочила со скамейки, на которой сидела, и, случайно задев ногой подойник с молоком, перевернула его. Пролитое молоко белым пятном растекалось по подстилке и под ноги буренки. – Вот видишь, что ты наделала? – мать совсем не владела собой. Но Надя уже не слышала ее. Она выбежала из сарая, и женщине ничего не оставалось, как стоять в полном отчаянии и растерянности. Стой не стой, а дойку надо было закончить – корове не до семейных раздоров. Она вновь села на скамейку, подставила подойник и продолжила доить корову. Но мысли о дочери не давали ей покоя: «Надо с ней как‑то поговорить. Какие слова ей сказать, чтобы она поняла?»

Когда Мария Петровна вернулась в дом, Нади там не оказалось. «Куда она могла подеваться?» – раздумывала она. В это самое время в очередной раз донесся звук мотора. Мать, выбежав на крыльцо, увидела, как ее дочь, обхватив парня за талию, умчалась вместе с ним. «Этот паршивец все же поджидал ее», – только и сказала она. Женщина тут же присела на крыльцо и, стянув косынку с головы, стала вытирать слезы, которые сами собой наворачивались на глаза. Она сердцем чувствовала, что эта связь, эти отношения ничем хорошим не закончатся. А Надя, прижавшись к Сергею, мчалась вместе с ним за пределы деревни, туда, где им никто не будет мешать. От парня пахло табаком, бензином и мужским потом, и девушке эти запахи были приятны, так как исходили от того, кто ей нравился. И сейчас ей было все равно, что о нем говорили в деревне и что о нем думала ее мать.

– Ты чего там притихла? – вполоборота спросил Сергей.

– Да так! Ничего, – ответила Надежда, не ослабляя своих объятий.

– Нравится кататься на мотоцикле?

– Да, очень, – Надя говорила громко, чтобы перекричать шум двигателя и встречный ветер.

Они остановились у небольшого озера. Перед ними открылся чудесный вид: вода в озере была спокойной, противоположный берег зарос камышом, возле которого плавали дикие утки.

– Давай здесь остановимся. Мы уже далеко отъехали от деревни, и нас никто не увидит. – Сергей слез со своего железного коня, а потом помог и девушке. На парне были обычные брюки и рубашка синего цвета, пуговицы которой были расстегнуты до груди. Когда он двигался или от порыва ветра рубашка распахивалась, можно было увидеть завитки черных волос на его теле. Этот чисто мужской атрибут казался Наде символом мужественности и силы. Сергей, сняв одеяло с багажника, расстелил его на берегу озера – он явно готовился к этой прогулке с девушкой. Наде не требовалось приглашения, и она тут же, поджав ноги, присела на край импровизированного ложа. Сергей скинул ботинки и лег на спину, подложив руки под голову. – Ложись, Надюха. Не бойся.

– А я и не боюсь, – девушка пыталась казаться смелой, хотя на самом деле это было не так. Надя знала, что Сергей – парень нагловатый и бесстыжий. Деревенские девушки часто рассказывали о том, как он бесцеремонно обнимал их и смачно целовал в щеки и губы. Но девушке во что бы то ни стало хотелось завоевать сердце этого красавца, и поэтому в этот день она села к нему на мотоцикл, несмотря на его поведение с другими.

– Тогда расслабься и ложись. Смотри, как тут красиво! – Сергей понимал, что Надя – девушка особенная, из тех, кого называют недотрогой, и поэтому старался быть вежливым. Он понимал, что торопиться не следует, иначе рыбка может сорваться с крючка. По этой причине Сергей и решил быть терпеливым и ненавязчивым. Были ли у него большие планы на эту девушку? Едва ли. Она, как ему казалось, была недоступна и только начинала расцветать как женщина. К тому же Надя была хороша собой: темно‑русые волосы заплетены в косу, а голубые глаза – отражение неба над ними. – Надя, а сколько тебе лет? – решил поинтересоваться юноша.

– Уже шестнадцать, – с гордостью ответила она. – Я уже взрослая. – И она действительно считала себя таковой.

– Ну, если взрослая, то не веди себя как ребенок. Ложись рядом, я тебя не трону, – уверял черноволосый красавчик.

Надя, расположившись рядом с Сергеем, поправила подол своего ситцевого платья и стала смотреть на белые облака, проплывающие по голубому небу. Лежа рядом друг с другом, они мечтали каждый о своем, но вслух свои мысли не произносили, храня их в тайне.

Шло время, а они продолжали молчать, не зная, о чем говорить. Сергей перевернулся на живот и стал рассматривать Надю: ровный носик, правильное очертание слегка полных губ.

– А ты знаешь, что ты красивая? – первым нарушил молчание Сергей.

– Нет, я обычная. Таких, как я, в деревне много, – Надя не скромничала, она искренне считала себя обыкновенной, ну, может, немного симпатичной, но уж точно не красивой.

– Нет, Надя, ты красивая, даже очень, – парень взял прядь ее волос, выбившуюся из прически во время езды, и стал накручивать себе на палец. – Я очень хочу тебя поцеловать, но не хочу, чтобы ты обиделась.

– А с чего ты решил, что я обижусь? – сказала Надя, насторожившись. Она желала, чтобы юноша поцеловал ее, хотела ощутить, каково это. В предвкушении поцелуя девушка учащенно задышала, щеки ее покрылись румянцем. Сергей заметил все эти изменения в девушке и, довольный собой, не стал медлить. Ни нежности, ни ласковых прикосновений – ничего этого не было. А Надя тем временем подумала: «Вот он – поцелуй по‑взрослому». Конечно, она совершенно ничего не понимала в поцелуях: слышала, как это делается, но практики у нее не было.

– Да, Надюха, целоваться ты совсем не умеешь, – это были первые слова Сергея после поцелуя, – но это и хорошо. Значит, я у тебя первый, – парень с любопытством посмотрел девушке в глаза. – Признавайся, первый?

– Да, первый, – девушка смутилась, думая, что парень над ней смеется. Она даже представить себе не могла, что он догадается о том, что она еще ни разу не целовалась. Она, скорее всего, опозорилась, и он теперь будет над ней посмеиваться. Но молодой человек не смеялся и не язвил, он был доволен и горд собой. Первый раунд был выигран.

После поцелуя они немного поговорили. Затем последовал еще один поцелуй, и еще. Сергей, утолив первую жажду, теперь был нежен с девушкой, а у Нади стало получаться все лучше и лучше. Губы уже болели и горели от поцелуев, поэтому Сергей предложил девушке отвезти ее домой. Она вновь обняла парня и еще крепче прижалась к его спине, и в голове у нее были мысли только о том, что они с Сергеем теперь пара. Девушка была счастлива.

– Я только не буду подъезжать к дому, чтобы не злить твою мамашу, уж больно она у тебя строгая, – предупредил юноша уже по дороге. Ему не хотелось портить свое хорошее настроение встречей с женщиной, которая явно будет не в восторге, узнав, что ее дочь все это время провела с ним.

– Нет, она не строгая, просто она беспокоится обо мне, – пыталась успокоить своего кавалера девушка. Но Сергей все же остановил свой мотоцикл на перекрестке. Желая на прощание еще раз поцеловать Надю, он привлек девушку к себе. – Ну что ты, Сережа? Люди же увидят, – и, отстранившись от юноши, счастливая, она направилась в сторону своего дома. Сергей не стал провожать ее взглядом, он уже был уверен, что Надежда в его власти, и, весьма довольный собой, умчался в противоположном направлении.

 

 

* * *

Сезон сенокоса – прекрасная пора в деревне и в любой другой сельской местности. По проселочным дорогам идут мужики с косами через плечо, а бабы – с маленькими детьми, узелками и котомками.