Я тебя спасу

Но вид двух озлобленных мужчин, заставил её отступить. Отойдя на пару десятков метров, Марго остановилась у большого дерева. Сердце её готово было выпрыгнуть из груди от радости. Такого прямого эфира у неё ещё не было! Огромная живая аудитория. Куча сообщений в чате. Множество сердечек, ползущих сбоку. Нужно сделать фотографии для ленты. И конечно же дождаться продолжения. Сейчас подъедет полиция и всё закрутиться ещё интереснее.

«Всё‑таки Костик молодец, что втянул меня в эту тему» – подумала Марго, поплотнее застёгивая молнию на лыжной куртке.

***

Константин Сергеевич широкой кисточкой очищал труп девочки от снега. Эксперт внимательно следил, чтобы не смахнуть случайно что‑то важное – волосок, окурок или какую‑нибудь ниточку. Мужчина старался не думать о том, что под мягкой щетиной кисти сейчас промёрзшее тело ребёнка. Он давно научился думать о трупах, как о предметах, а не живых когда‑то людях. Но детские тела всегда оставляли глубокий след в душе. Старшая внучка Константина Сергеевича в этом году закончит шестой класс.

Худенькое тельце казалось ещё меньше на снежном покрывале. Девочка лежала на левом боку, чуть вытянув ручку в сторону. Из одежды на ней была лишь маечка и трусики со слабой резинкой. Бельё застиранное, растянутое. На майке несколько мелких дырочек, и она явно коротковата.

– Константин Сергеевич, что? – Анна выскочила из такси, едва рассчитавшись с водителем.

Отдалённый район парка сейчас был наполнен людьми. Патрульные оцепили площадку, обозначив место обнаружения тела лентой в красно‑белую косую линию. Волонтёры отвечали на вопросы Буклина. Какие‑то люди стояли за ограждением и тянули шеи, чтобы рассмотреть происходящее. Скочилова всегда удивлялась тому, как быстро собирается толпа, чтобы поглазеть. Даже в самом глухом месте всегда найдётся парочка посторонних людей, которые будут во все глаза наблюдать за работой группы.

– Сама смотри, – ответил Константин Сергеевич. – Тело основательно промёрзло, значит находится здесь как минимум десять часов. По времени смерти ничего не могу сейчас ответить. Сама понимаешь, погодные условия сыграли. Нужна комплексная экспертиза.

– Травмы?

– На первый взгляд ничего. Только вот на сгибе локтя характерная «дорожка».

Эксперт аккуратно перевернул лёгкое тело мёртвого ребёнка. На худенькой ручке возле локтя небольшие округлые синячки.

– Не за раз появились ведь. У них цвет разный, – Анна присела рядом с экспертом.

От земли шёл холод, поднимался по ногам, затянутым в плотные колготы, проникал под форменную юбку. Анна тысячу раз пожалела, что не надела брюки. Но их нужно было не только вынуть из стиральной машинки, а ещё просушить и погладить. Сил на это вчера уже не осталось.

– Ты права, Аня Валерьевна, – кивнул Константин Сергеевич. – Вообще, если ты спросишь меня не как эксперта‑криминалиста, а как человека, то ребёнок выглядит заморенным. Там что с родителями? Неблагополучные?

– Да нет, – пожала плечами следователь. – Всё, как у всех. Обычная семья. В комнате девочки всё необходимое, на кухне чистота.

– А бельишко у ребёнка старое и несвежее.

– А почему она вообще без верхней одежды? – сказала вслух Анна, осматривая труп.

– Вот это я тебе не скажу, – Константин Сергеевич упаковал латексные перчатки в пакетик.

Анна пропустила слова эксперта мимо ушей. Первый шок от увиденного прошёл, и женщина начала видеть детали. Девочка была острижена. Можно даже сказать обрита наголо. Только коротенький ёршик волос покрывал череп. Бледное личико с посиневшими губами из‑за этого казалось круглее. Оттопыренные ушки, короткие редкие ресницы, неровные зубки виднеются между приоткрытых губ. Что‑то было не так.

***

– Вам нужно проехать со мной, – Дмитриев был в квартире Смирновых.

С утра Виктория ещё больше осунулась, как‑то согнулась и постарела. Или это дневной свет делал заметными морщины, оттеняя тревожность и отчаяние женщины. Семён держался лучше, хотя и не знал, куда деть руки.

– Вы нашли Катю? – Вика вцепилась в руку майора.

Даже через рукав куртки Александр почувствовал её силу. Она цеплялась за него, как утопающий за соломинку. Заглядывала в лицо испуганными глазами, где едва‑едва теплилась надежда.

– С ней всё в порядке? Да? Она у вас в участке? – задавая вопросы, женщина дёргала его за руку.

– Почему вы молчите? – голос Семёна дрогнул. – Что?

– Девочку нашли в парке. Нужно, чтобы вы проехали со мной на опознание, – сказал Дмитриев.

Несмотря на весь его цинизм, говорить такое родителям ребёнка оказалось непросто. Виктория всё ещё заглядывала ему в лицо, но сказанное уже доходило до её сознания. Женщина отпустила рукав полицейского, поднесла ладони к своему лицу. Сжала пальцы, прижала кулаки ко рту и страшно закричала, одновременно опускаясь на пол.

– Вика! – Семён бросился к жене.

Она продолжала кричать, подвывая и корчась на полу, собирая под собой коврик. Муж пытался её прижать к себе, но она отбрыкивалась, раздирая ногтями свои щёки в кровь.

– Майор Дмитриев, вызов примите срочный, – майор звонил в «скорую».

***

– Слава, что волонтёры рассказали? – Анна подошла к оперативнику.

– Ничего такого. Они уже заканчивали на этом маршруте, когда нашли тело, – ответил Буклин, немного тушевавшийся при следователе.

– Ну и вряд ли кого‑то подозрительного видели.

– Ага. Тут почти никого и не бывает. Я местных собачников спросил, площадка для выгула немного в другой стороне.

– Понятно. А Медведев где?

Слава зачем‑то посмотрел на наручные часы:

– Серёга пошёл камеры наружные искать по той стороне.

Лейтенант кивнул на видневшийся через дорогу от парка спальный район. Анна повернулась, чтобы осмотреться. Ближайшие дома находились метров за двести от места, где поисковики нашли мёртвую девочку. Даже самый зоркий человек, вышедший на балкон или просто смотрящий в окно, вряд ли смог бы разглядеть, что здесь происходило. Тем более ночью. Тем более в такую непогоду, которая разыгралась накануне.

– Хорошо, – Скочилова повернулась к лейтенанту. – Ты тогда дождись кинологов, они сейчас подъедут. Потом пройдись по периметру парка и тоже посмотри, вдруг где‑то камеры ещё висят.

– Да, Анна Валерьевна, сделаю, – робко улыбнулся Буклин.

Переступая по своим же следам, Анна вернулась к лавке. Сапоги насквозь промокли. Комки снега набились внутрь, таяли там, забирая тепло её тела. В голове следователя помимо воли проносились мысли о цистите и воспалении яичников. Своих коленей от холода она уже не чувствовала.