Я тебя спасу

Ему хотелось убежать. Ноги подкашивались, будто из коленей вынули кости. Во рту пересохло, язык прилипал к нёбу.

Константин Сергеевич взялся за конец простыни и осторожно отогнул её, открывая тело до груди. Семён отшатнулся. Вика, наоборот, оперлась о стол руками и заглянула в лицо мёртвому ребёнку. Она внимательно посмотрела на найденную девочку, перевела взгляд на эксперта, потом на майора. На щеках женщины выступил румянец, а на глазах слёзы.

– Это не она! Это не Катя! Это не Катя! – кричала Виктория.

Смирнова отвернулась от трупа. Она выглядела несколько обезумевшей, когда взяла мужа за края расстёгнутой куртки принялась его трясти.

– Сеня, это не Катя! Ты же видишь, что это не она? Это не наша девочка!

Улыбка то появлялась на её лице, то гасла без следа.

– Вы уверены? – спросил Дмитриев, подходя ближе к беснующейся женщине.

– Конечно! – безапелляционно сказала Виктория твёрдым тоном. – У Кати голубые глаза и ямочка на подбородке. У неё длинные волосы. Катюша просто красавица. А это не мой ребёнок! Вы слышите, это не мой ребёнок!

Виктория начала хохотать и плакать одновременно. Семён обнял жену, чтобы успокоить. Он пристально смотрел на тело на столе.

– Это точно не Катя, – сказал мужчина. – у Катюхи такая же родинка.

Смирнов отогнул ворот своего свитера и вытянул шею.

***

– Это не может быть шоком? – уточнила Анна.

Скочилова пила чай из большой кружки невнятного жёлто‑кофейного цвета. Горячий напиток с огромным количеством сахара прокатывался по пищеводу и попадал в желудок. От этого тепло разливалось по всему телу. Но следователь всё никак не могла согреться.

– Аня Валерьевна, если ты сейчас же не переобуешься, хотя бы, ты заболеешь. Это я тебе как врач говорю, – увещевал Константин Сергеевич.

– Я приду к себе в кабинет и переобуюсь. Вы мне про родителей расскажите.

– Да они в полном шоке были, – вставил Дмитриев, чай которому тоже предложили, но он отказался. – Такое сыграть невозможно. Смирновой повторно «скорую» пришлось вызвать, у неё нервный припадок какой‑то начался.

– Но девочка – точно не Катя?

– Нет, – мотнул головой Дмитриев. – Я фотки сравнил. Практически ничего общего.

– И всё же есть сходство?

– Только примерный возраст, – развёл руками Константин Сергеевич. – И примерно одинаковое телосложение.

– Причина смерти? Переохлаждение?

Анна передёрнула плечами, вспомнив какой мороз стоит на улице. Переохлаждения – первая мысль, которая напрашивается сама собой.

– Не могу сказать. Нужно время, чтобы тело оттаяло, и только тогда я смогу приступить к подробному исследованию.

– Ну повреждений же нет? Я ран не заметил, – Александр украдкой смотрел на коленки Скочиловой.

– Вы правы, – согласился Константин Сергеевич. – Явных повреждений на теле нет. Кроме следов от множественных проколов на сгибах обеих рук. Ещё у ребёнка отсутствует верхняя правая двойка.

– Что отсутствует? – переспросил майор.

– Зуб, – пояснил эксперт. – Вероятно, выпал молочный. Хотя это довольно поздно, если предположить, что девочке от десяти до одиннадцати лет.

Тело ребёнка лежало на столе в соседнем помещении. Взрослые старались говорить негромко, будто боялись потревожить её сон. Температура в прозекторской была невысокой, и оттаивание происходило медленно.

– Так, – Анна поставила кружку с остатками чая на стол эксперта. – Александр Борисович, нужно установить личность ребёнка. Поднимите сводки о пропавших. По городу и по области. Давайте пока ограничимся ближайшими неделями.

– Понял.

– Потом, – продолжила Анна. – Сделайте фотографию. Пусть ребята из компьютерного отдела поработают. Нужно сделать несколько вариантов девочки с волосами. И пройтись по школам. Должна же она где‑то учиться. В приоритете ближайшие дома и школы.

– Как будто этот псих не мог привести ребёнка откуда‑нибудь ещё, – буркнул Дмитриев, хрустнув пальцами.

– Я сказала «в приоритете», а не «именно в ближайших». Или вам нужно написать отдельное поручение? Извините, прямо сейчас не могу, нужно вернуться в кабинет, у меня там бланки.

– Вы, Анна Валерьевна, наверное, думаете, что кроме вас никто работать не может? И уж тем более выдвигать какие‑то рабочие версии!

– Я думаю, что каждый должен делать свою работу, Александр Борисович.

– Вот и не учите меня! У меня есть свидетельские показания про странного мужика, который приставал к детям. И я собираюсь проверить в первую очередь их.

– Может быть, полиция начнёт ставить следственный комитет в известность о свидетелях по делу? – возмутилась Скочилова.

***

Марго забралась на кресло с ногами и закуталась в классный плед со звёздочками и сердечками, который не раз уже мелькал в её блоге и получал кучу хороших комментариев. От холода, усталости и выпитого энергетика девушку потряхивало. Ноги гудели, в голове путались мысли. Но она была счастлива. Попивая какао из широкой чашки, Марго перечитывала сообщения, присланные подписчиками.

– Как можно быть такой бессердечной? – читала она выразительно. – У людей горе, а ты камерой в лицо? Отписка!

Ткнув пальчиком в экран смартфона, Марго отправила автора сообщения в бан. И перешла к следующему:

– Молодец! Такая смелая. Я бы ни за что не пошла.

– Крутая съёмка.

– Это, типа, постанова? Я чё‑то пропустил?

– Ааааа, Марго! Ты в теме! Сейчас все каналы про это орут.

Последнее сообщение Марго прочитала с особой гордостью. Именно она скинула фотку знакомой журналистке, на которую была подписана в соцсети. И пообещала интервью из первых уст. Попросив взамен самую малость – ссылку на свой аккаунт. Поёрзав на кресле, девушка снова запустила видео.

– Как только что нам стало известно, – говорила в микрофон красивая журналистка, – было найдено тело пропавшей накануне школьницы. Вы можете видеть работу следственной группы.

Камера развернулась, демонстрируя зрителям заснеженный парк, скамейку и окруживших её людей. Оператор приблизил изображение. Тело мёртвой девочки вынимали из сугроба. На глазах ребёнка появился чёрный прямоугольник.