Я тебя спасу

Галя не знала, что на это ответить. Она очень хотела этого малыша. Желанный первенец. Её дитя. Слёзы покатились из глаз, а руки прикрыли уже довольно заметный живот.

– Вы с ума сошли? – спросила врач Тенгиза, когда он привёл жену в больницу. – Какой аборт, папаша? На таком сроке вам никто ничего не сделает. Тем более беременность идеальная, плод развивается нормально.

– Сейчас, Софинька, – шептала Галя, продолжая собирать щепки разделочной доски.

Они были измазаны кровью. Капли крови, пятнышки, размазанные следы уводили в коридор. Галя на коленях поползла туда, прижимая к себе собранное.

Тенгиз лежал в коридоре, раскинув руки. Он не двигался. Вокруг его тела натекла густая багровая лужа, остро пахнущая, подёрнутая плёнкой.

Галя вскрикнула, выронила куски доски, закрывая рот ладонями. Она чуть приблизилась к мужу, заглянула ему в лицо. Глаза открыты, на правой скуле огромный синяк. Шея, грудь, живот мужчины в крови. Костяшки пальцев сбиты. Женщина тронула его за ступню и тут же отдёрнула руку.

Тенгиз был мёртв.

В комнате надрывалась плачем маленькая София. Пересилив себя, прижимаясь к стене коридора, Галина пробралась к дочери. Кудрявая малышка стояла в своей кроватке, цепляясь ручками за высокий бортик. Зарёванное личико.

– Мама здесь, – Галя подхватила дочку на руки, прижала к себе. – Мама здесь.

Тельце ребёнка вздрагивало от прекращающегося плача. Тело женщины дрожало от увиденного в коридоре. Галя прижимала к себе дочь, поглаживала её по спинке. Девочка успокаивалась. Галя взяла телефон и набрала короткий номер:

– Приезжайте, пожалуйста. Я, кажется, убила мужа.

***

Анна не любила опаздывать. А приезжать на вызов позже оперативников не любила ещё больше. Но на этот раз от неё ничего не зависело – служебная машина долго отказывалась заводиться из‑за мороза. Разыгравшаяся метель свела видимость к трём‑четырём метрам и машины едва тащились по дороге. Ветер гнал мелкий нелипкий снег по асфальту, залеплял ветровое стекло. Штатный водитель дядя Лёня тихо матерился, включая дворники.

– О! Следственный комитет пожаловал! Анна Валерьевна, что‑то вы не торопитесь, – зубоскалил майор Дмитриев.

– Александр Борисович, зато вы как обычно впереди паровоза, – следователь Скочилова прошла мимо оперативника.

Майор наигранно поднял руки, пропуская женщину в комнату. Его взгляд скользнул по её форменной юбке, подчёркивающей широкие бёдра.

– Слышь, ты ширинку‑то придержи, – по‑дружески хлопнул майора по плечу участковый, первый прибывший на место преступления.

– Да больно надо, – отмахнулся Дмитриев. – Она ж стерва.

– Но фигура‑то ого‑го.

– Это да. Вот если бы ей намордник, то я бы, может быть, и вставил.

– Пару разков, – поддержал участковый.

– Повезло вам, что Аня не слышит, – сказал эксперт, снимая перчатки. – Она вам такое не простит.

– Константин Сергеич, ну вы‑то ей не скажите? – подмигнул Дмитриев.

Эксперт сунул грязные перчатки в специальный пакет и бережно положил пакет в чемоданчик. Его работа здесь пока была закончена.

– Что по телу? – серьёзным уже тоном спросил Дмитриев.

– Всё очевидно, на первый взгляд. Множественные проникающие колото‑резаные ранения в область шеи, груди и живота, – перечислял Константин Сергеевич. – Тупые ранения верхних конечностей. Осаднения кистей рук, правой скулы. Возможно, перелом челюсти. Смерть наступила часа полтора назад.

– Но это жена его так отделала?

– Саша, – мягко сказал эксперт, – моё дело трупы смотреть, экспертизы проводить, лабораторные исследования. А выводы о том, кто кого убил, это не ко мне. Это ты уж сам как‑нибудь.

– Ну, попытка не пытка, – улыбнулся Дмитриев. – А чем убили?

– Вероятно доской разделочной и ножом. Обломки доски мои ребята упаковывают. Ножи мы изъяли.

– Вот поэтому я и не женюсь никогда. Зайдёшь на кухню водички попить, а тебе доской по темечку прилетит, – улыбнулся майор.

– Я свою мегеру тоже побаиваюсь иногда, – признался участковый. – Руку, конечно, не поднимает. Но «запилить» может, мама не горюй!

– Аня Валерьевна, тело смотреть будешь? – эксперт заглянул в комнату, куда ушла следователь.

– Иду, – Скочилова как раз закончила беглый осмотр квартиры.

– Я ребятам предварительно уже всё рассказал. Тебе отчёт пришлю после вскрытия. Но тут без вариантов, сама понимаешь, – развёл руками Константин Сергеевич.

– Проверьте кровь на алкоголь и вещества. А я чуть позже бумаги пришлю с запросом.

– Конечно.

– И волосы его то же.

– А что же вы, Анна Валерьевна, убийцу на вещества не проверите? – поинтересовался майор Дмитриев.

Скочилова посмотрела на оперативника:

– Даже не сомневайтесь, что я назначу все необходимые экспертизы, Александр Борисович. И, если понадобится, вам тоже. А сейчас я хотела бы, чтобы вы с вашими людьми прошли по соседям и собрали информацию об этой семье. Надеюсь, письменные распоряжения вам для этого не нужны?

Анна выждала несколько мгновений, развернулась и ушла в комнату, где под наблюдением одного из оперативников сидела на диване Галя.

– Вот ведь… – сквозь сжатые зубы прошипел майор.

***

София пускала слюни, сидя на коленях матери. Засунув указательный пальчик в рот почти целиком, малышка гулила, с любопытством рассматривая чужих взрослых людей, наполнивших дом. Галина машинально вытирала ребёнку слюни носовым платочком.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Анна, усаживаясь в кресло напротив дивана.

– Не знаю, – Галина пожала плечами. – Нормальное, наверное.

Внешне женщина выглядела удивительно спокойно, но Скочилова понимала, что это просто шок. И скоро он пройдёт, уступив место либо истерике, либо агрессии, либо раскаянию.

– Это ведь я его? – спросила Галя, впервые посмотрев следователю прямо в глаза.

– Вы не помните?

– Нет. Мы ругались, – от воспоминаний она как‑то сжалась, втянула голову в плечи, чуть сильнее прижав к себе ребёнка. – А потом я уже мыла нож…

– Вы часто с мужем ругались? Или это первая ссора?