Яснорада

Спустя час кочевники вернулись с беглыми лошадьми. Поймали всех, кроме вороного, которого увела Рада. Девушка грустно подивилась тому, что за всю свою жизнь не крала столько, сколько за последние несколько дней.

А крала она всего один раз, когда ей было одиннадцать. В тот день Клим не хотел брать сестру с собою на улицу, но она увязалась.

Вместе с Титом бедокуры отправились в палисадник мудрого Фрола. В том саду всё давно выродилось. Одичали и яблони, и груши, но росло одно небольшое дерево черешни подле кухонного окна, в которое старик целыми днями смотрел. Были те ягоды крупными, сочными, почти чёрными на вид. Фрол ждал, чтоб они дошли. Собирался со дня на день сорвать. Птиц отгонял, которые не прочь были ягодами полакомиться. Раду отправили отвлекать мужчину, что она и сделала. Постучала в дверь и, когда ей открыли, завела бестолковый разговор. Старик обрадовался. Одинокий Фрол общением не был избалован, поэтому с удовольствием беседовал с весёлой рыжей девчонкой. Когда Рада вернулась к парням, то расстроилась оттого, что бессовестные обобрали все дерево догола, не оставив старику ни ягоды. Она поругалась тогда с братом и ушла домой. Черешни не взяла. Но с тех пор стала часто захаживать к дедуле в гости. То вкусностей принесёт, то в доме приберёт. Фрол догадывался, кто собрал все ягоды, но скандал поднимать не стал. Так и сдружились они с Радой.

Пару раз ирдаванцы объезжали на скакунах округу. Может, искали вороного, может, и её. Но, ничего не найдя, возвращались. А позже отправились в путь.

Следующий отрезок дороги дался Лисице легче всех прочих. На этот раз она не била ног, а восседала на прекрасном длинноногом жеребце. Соскучившись по живому, девушка долго гладила красавца, ложилась ему на холку, вслушиваясь в шумное дыхание и биение лошадиного сердца. Ей нравилось ощущать тепло его тела, и впервые за много дней её настроение ощущалось приподнятым, а жизнь не казалась такой несправедливой и одинокой. Вороной стал для неё не просто транспортом, а другом, с которым она вела беседы.

Всё шло хорошо до тех пор, пока не наступила ночь. Новый друг Яснорады захотел есть и пить, а у девушки не было ни того ни другого. От воды ушли уже далеко, а еды за всё путешествие по Ирдавану так и не встретилось. Ни одной корявой веточки, даже мха не нашлось. Сплошная глина. К тому же Рада понимала, что ночью ей не спрятать жеребца. Сил на полог не останется.

Долго думать она не стала, зная решение наперёд. Вороного придётся вернуть, иначе погибнет красавец от голода и жажды. А этого Лисица ему не желала.

Дойдя до развёрнутого мужчинами лагеря, Рада спешилась. Протянула ладонь с несколькими засохшими дольками яблок. Мягкая морда вдохнула шумно аромат и слизала всё разом. Угощение животному понравилось. Девушка поцеловала чёрный нежный нос и направила четвероногого в освещённый кострами круг света. Конь потопал, а девушка осталась, смотря ему вслед.

– Нагулялся? – язвительно протянул мужской голос одного из кочевников. – Иди сюда, накормлю и напою.

А Рада стояла и смотрела на всё со стороны. От чего‑то Лисице стало невыносимо тоскливо. Нужно было разворачиваться и идти устраиваться на ночлег, чтобы на завтра хватило сил. Но она не могла пошевелиться. Даже лагерь врагов ей показался уютным. Вон там мужчины сидели кружком, курили и травили друг другу байки. С другой стороны, кочевник общался с кучкой арданийцев, и вроде общение это если не дружеское, то точно выглядело нейтральным. Другой воин раздавал мужикам провизию, припасённую заранее, и горючее в бурдюках. Пленники кривились, когда пили, но после смеялись довольные. А Яснораду ждала земляная ямка в полной темноте и одиночестве, а также несколько часов отрывистого сна, сопровождающегося жуткими кошмарами. С тех пор как она увидела призрачного мужчину, ночью ей так и мерещилось всякое. То чёрное облако метнётся на краю зрения, то тень шевельнётся. Скорее всего, и мужчина показался, ведь она тогда чуть не умерла, а перед смертью всякое может померещиться. Но страх остался. А точнее – жуть!

 

Не стоило ей думать о таком на ночь глядя, находясь посреди вражеской пустыни. Призраков не существует, никто из её знакомых их не видел, а рассказывать можно что угодно. В конце концов, Рада и сама горазда была забористую историю сочинить. Однажды девушка поведала Евсею про лепрекона, который поедал ночью языки болтливых детей. Так, мальчишка три дня боялся спать и приходил посреди ночи к ней в постель зарёванный.

Собрала себя в охапку Лисица, развернулась и ушла. Через несколько часов она должна воротиться и придумать новый способ спасения Тита. А пока нужен отдых. Хоть она и не шла своими ногами, но накрывать пологом себя вместе с жеребцом – дело энергозатратное. А ещё ведь ямку копать.

 

Глава 4

Рассвет не тронул небеса, когда Лисица подскочила из своего укрытия. Не проспала. Собралась, попила воды и направилась к лагерю.

Картина разворачивалась удачная, на её взгляд. Все спали. Даже кочевники дремали у костра, облокотившись о мешки. Двое дежурных воинов сидели с другой стороны лагеря, вдали от повозок. Подойдя ближе, Рада чуть не завопила от радости, когда увидела, что двери клеток оказались раскрыты, повозки пусты, и только в одной спал наречённый.

Оглянувшись, она никого не заметила. Идеальное стечение обстоятельств! Рада не знала, почему пленников развязали, а те перестали сопротивляться захватчикам. Скорее всего, мужики поняли, что для пути назад провизии уже не хватит, а вперёд без кочевников дороги им не найти. Вот и смирились. Но она не могла. Должна была спасти Тита.

Не дожидаясь смены обстановки, девушка шагнула в клетку и потеребила любимого за плечо. Тот очнулся встревоженно. Рада сделала его невидимым для других глаз и обняла. Тит выглядел измученным, бледным и осунувшимся.

– Пойдём! Нужно уходить сейчас, – еле слышно прошептала она. – Только придётся украсть еду.

Парень встал и направился к выходу. На ступеньке обернулся и сказал:

– Прости.

Это слово произнёс он одними губами, а после захлопнул дверцу и защёлкнул замок прямо перед растерянной Яснорадой. Девушка вцепилась в решётку и уставилась на любимого, не понимая, что произошло.

– Тит! Открой! Тебя схватят без полога! – недоумевала Рада.

Это какая‑то ошибка? Может, она спит и ей видится очередной кошмар?

– Прости, Лисица! Я не гожусь для войны. У меня там нет шансов. Ты же знаешь уровень моего дара. А у тебя возможно получится выжить. Я верю, что ты сможешь, с твоим‑то светом! Не смотри на меня так, я давно догадался о даре, – не спеша говорил Тит, который сонным вовсе не выглядел. – Помню, как ты срастила перерубленный мною ствол розы. Той, что оплетает беседку в саду моего дома. А полог? Ты знаешь, что не каждый из магистров академии может такое сотворить? А ещё обвал на горной тропе… Ты закрыла нас щитом неосознанно. Тебе было всего десять!

Рада смотрела на парня, потеряв дар речи. Издалека, пробивая толстый слой непонимания, стучалось осознание происходящего. Он её предал! Но разве может это быть правдой? «Нет! – кричал разум. – Только не Тит! Никто не вправе так поступить, зная, какой путь она прошла. А он знал!»

– Ты простишь, Лисица, я верю в это. Ты добрая и любишь меня. И я тебя тоже, но не могу так распорядиться своей жизнью. Я должен вернуться и занять место отца. Не имею права его подвести, понимаешь?