Яснорада

Яснорада оцепенела от накатившего шока. Она не чувствовала онемевших пальцев, сжимающих прохладный металл клетки, как и всего тела. Все ощущения сконцентрировались в глубине груди, болью разливаясь по организму.

– Для этого тебе придётся назвать другую наречённую, – сиплым голосом выдавила Рада, помня про условие, при котором становились главами поселений.

– Прости, – Тит опустил глаза и даже не стал разубеждать Лисицу.

Конечно, ведь он без труда найдёт новую невесту. И, похоже, сын главы был готов на это пойти.

Рада не плакала. Просто стояла и смотрела на такое знакомое и в то же время абсолютно чужое лицо. Вместо её жениха Тита стоял неизвестный, такой же, как и любой из спящих арданийцев.

Спустя болезненную паузу, парень направился прочь.

– Постой, – окликнула Яснорада блондина.

Он вернулся. Совершенно серый и будто неживой. Стало понятно, что этот поступок дался ему нелегко. Однако он всё же пошёл на предательство.

 

Девушка протянула парню кольцо, подаренное им.

– Отдашь своей новой невесте. Скажи моему отцу, что я жива, но навлекла позор на нашу семью – отдала девичью честь. Поэтому не вернусь домой, пока не найду того, кто захочет взять порченую девку замуж.

Тит сжал губы и коротко кивнул.

– Ещё передай, чтоб смотрели за Евсеем. Он непременно отправиться меня искать, а Савка поплетётся за ним. Сгинут сорванцы.

Не дожидаясь ответа, Яснорада развернулась и шагнула к противоположной стене повозки, а когда обернулась, увидела, что кочевник передал Титу набитый провизией рюкзак и бурдюк с водой. С пальца воин снял и протянул свой перстень. Не оборачиваясь, Тит ушёл. А спустя пару десятков шагов мужская фигура растворилась в рассветной мгле.

***

Паладин сидел возле костра, когда увидел приближающуюся наездницу. Вернулась, в чём он и не сомневался. В первые дни был уверен, что девчонка развернётся и отправится домой. Пустошь не для юных леди. Но рыжеволосая не ушла. Голодала, мёрзла и боялась до дрожи в теле, но не развернулась.

Конечно, он её видел с тех пор, как Аарон доложил о странной тени, взявшейся из ниоткуда. Другие девушку не видели, но для паладина мрака полог сокрытия не помеха. Он рыжую прекрасно рассмотрел. Тощая, чумазая и грязная, как беспризорник‑попрошайка на рынке. Рыжеволосая выглядела странно. Он сказал бы забавно. Таких леди воин раньше не встречал. Не было в ней привычной, сквозящей холодом стати, но ощущалась давно забытая им женская сила. Кажется, она называется любовь.

Да! Именно любовь, толкающая рыжую на безрассудство. Леди принято сидеть дома и горевать положенный срок после потери возлюбленного, а потом найдётся другой, и жизнь наладится. Но девчонка упорно шагала, не желая мириться с судьбой. Сбила ноги в кровь, искусала губы, рисковала собственной жизнью ради любимого. А может, брата? Может быть, но это всё равно ничего не меняло. Леди должна сидеть дома и оплакивать брата, а возлюбленный вечерами обязан утешать зазнобу. Но Рыжая плелась, еле передвигая ногами, смешно морщила нос, сдерживаясь от чихания. Чихала, кстати, ещё смешнее.

Когда она пришла впервые в лагерь, паладин понял, что у девчонки не осталось воды. Губы потрескались, тёмные круги залегли вокруг впалых глаз, мечущихся в поиске сосуда с питьём – всё говорило о её жажде. Воин чуть в голос не рассмеялся, когда леди хапнула огненной настойки, которую так любят простые солдаты. Да он и сам особо не брезговал в походах.

Паладин забавлялся, глядя на ничего не подозревающую девушку. Он развлекался в одиночестве и не рассказал своим воинам о таинственной спутнице. Позволил украсть ключ, хоть руки и чесались схватить воровку. Не помешал отпустить пленных и лошадей. Правда, пару раз чуть не выдал себя, когда откровенно смотрел на неё в упор. Девчонка становилась бледной, пятилась. Порой мужчине казалось, что она рухнет в обморок от страха. Но Рыжая брала себя в руки. Убеждалась, что всё ещё невидима, и продолжала бедокурить.

Именно бедокурить и пакостить. Угрозы никакой от девушки не исходило. Даже когда она ударила по голове Марса, испугалась за воина и судорожно нащупывала пульс. Ей было жаль его, несмотря на то, что она считала воина врагом. Только убедившись, что он жив, продолжила начатое.

На очередном привале парни заметили кого‑то вдали, но командующий отдал приказ не обращать внимания. Он понял, что девчонка умирала от жажды, поэтому оказалась даже полог не в состоянии удерживать. Испытал отголосок разочарования. Путь ещё неблизкий и однообразный, а рыжей удавалось его поразвлечь. Перед уходом подсунул ослабевшей сосуд с водой, сомневаясь, что она выкарабкается.

На ночном привале паладин не выдержал и, приняв бестелесную форму, слетал на то место, где осталась умирающая. Девчонка поднялась, чем ещё больше удивила мужчину. Надо же, какая сила! И это не тяга к жизни, будь только она, рыжая уже бы сдалась. Это любовь! Такая светлая и чистая, что даже он ощущал её тепло, хотя и принадлежало чувство другому.

К забаве паладина присоединилось и иное – любопытство. Пожалуй, он поможет любящей найти любимого. Ведь колонна сменила направление, а девушка упрямо топала строго на север. Так она заблудится и вскоре умрёт от голода и жажды. Пришлось её немного попугать, но зато она быстро нашла лагерь и тут же принялась за пакости.

После горячих источников леди изменилась. Она стала чистая. Волосы огненной копной струились кое‑как стянутые лентой, которая плохо справлялась с таким объёмом. Цвет кожи оказался золотистым, необычным взору паладина. В его краях ценили благородную бледность. Темно‑зелёная широкая рубаха, перетянутая ремешком на талии, подчёркивала стройность юной особы. А коричневые кожаные штаны оттеняли краски шевелюры. Девушка выглядела непростительно ярко. Там, откуда он родом, так не выглядели леди. Да и те, кого леди язык не поворачивался назвать, тоже так не выглядели. На его родине никто так не выглядел.

Вернувшись, рыжая принялась за пакости. Распугала лошадей и попыталась освободить паренька. Но паладин уже знал, на кого направлен этот маленький огненный смерч, поэтому стоял возле блондина. Ждал. Было любопытно, что она предпримет.

 

Девчонка, правильно рассудив, отступила. Правда, в этот раз командующий опять не удержался и посмотрел на неё, чуть не выдав себя.

Она стояла так близко, что он смог увидеть на её коже россыпь мелких, медного цвета точек, покрывающих лицо. А ещё глаза. Глаза искрились хризолитовым блеском. Тёплый, светлый и чистый зелёный. Непростительно ярко! Вызывающе красочно!

Под взором мужчины кожа девушки побледнела, её затрясло, но, взяв себя в руки, она сдвинула жеребца в сторону, а паладин приложил усилие, чтобы не проводить взглядом. Ушла. Но он знал, что ненадолго.