Яснорада

Поначалу Яснорада скучала по брату и его другу, но спустя недолгое время привыкала к их отсутствию. Однако трепет души всегда возобновлялся вместе с возвращением в деревню объекта её воздыхания.

Когда девушке исполнилось четырнадцать, она подслушала случайно разговор старших братьев, в котором родственники обсуждали свои похождения. Рада собиралась уйти, но услышала, что Клим заговорил о друге Тите. Так и осталась Лисица подслушивать.

Оказалось, что сын главы попортил нескольких дев из городка, в котором стояла академия для одаренных, а позже парню пришлось иметь неприятный разговор с отцом одной из тех девушек. Обиженный родитель требовал, чтобы его дочь Тит объявил наречённой во избежание позора. Но парень отказал, сославшись на требования своей семьи, которые сводились к тому, что избранница непременно должна быть непорочна до первой брачной ночи. И неважно, что он лишил её этой самой невинности.

В тот день Рада ощутила неприятную горечь от своих чувств. Образ идеала детства запятнался. Было обидно за ту девушку, ведь не секрет, как нелегко придётся теперь опороченной. Мало кто возьмёт такую под венец, а уж об удачном замужестве ей можно и вовсе забыть. Но и ту девушку она понять не могла. Зачем ложилась в постель до замужества, зная строгие традиции и устои Открытых Земель? Ни поступки Тита, ни девушки она объяснить себе тогда и не смогла.

К шестнадцати Яснорада охладела к Титу. Молодой человек начал пропускать приезды домой, так как бурный образ жизни, который он вёл вдали, плохо сказывался на его успеваемости. Ему приходилось оставаться в Имталионе для пересдачи экзаменов. Поэтому вышло так, что видела Яснорада сына главы мельком и всего пару раз за полтора года.

В то лето они столкнулись на Ярмарке. Он, как и прежде красивый и статный, посмотрел на Раду другими глазами. Не снисходительным братским взглядом на подростка‑девчонку: нескладную, плоскую, со смешным, вздёрнутым пуговкой носом, покрывающуюся летом россыпью рыжих веснушек. В этот раз Тит увидел пред собою стройную и притягательную девушку. Фигура её оформилась, приобрела округлости в нужных местах, но при этом оставив Раде тонкую талию и узкие плечи. Их ему захотелось приобнять, чтобы ощутить свою мужественность в сравнении с девичьей утончённой миниатюрностью. Тит рассмотрел и необыкновенные глаза, цвет которых напомнил ему о зелёном крыжовнике, таким любимом в детстве. Когда он ел эти ягоды, то иногда рассматривал их на просвет, стараясь пересчитать семечки внутри сочной сердцевины. Цвет Яснорадиных глаз казался именно таким – светло‑зелёным, чистым и искрящимся, как прозрачная мякоть крыжовника. Но еще больше его впечатлили её сочные губы соблазнительного кораллового цвета. К ним парень захотел прикоснуться своими устами, потрогать пальцами, ощутить вкус. Глядя на них, он вспомнил о налившейся соком морошке.

Как назло, в тот день девушка посетила город в компании сверстниц, которые, увидев ловеласа, никак не хотели упускать шанса пообщаться с сыном главы. Они флиртовали, заигрывали, всячески привлекали внимание завидного жениха. Но Тит думал только о сочности коралловых губ Рады.

Он пропускал мимо ушей шутки девушек и не слышал их вопросов. Смотрел только на сестру друга и хотел увести её от стаи шумных, щебечущих, словно воробьи, девчат. Но Рада не торопилась остаться с ним наедине, чем вызвала у юноши непонимание. Тит находился в растерянности оттого, что всегда ищущая встречи с ним Яснорада, не проявляла практически никакого интереса к нему. Она вела себя отстранённо. Увлечённо выбирала новые ленты для своих рыжих кос. Надолго задержалась в книжной лавке, после которой купила глиняные свистульки и сахарные леденцы на палочке для младших братьев. Остановилась посмотреть, как задорно кривлялся ярмарочный шут, и бросила монетку в его грязную измятую шапку. И это девичье безразличие так сильно завело сына главы, что ему показалось, он никогда ранее подобного не испытывал.

А ведь так и было! Женское внимание лилось на него бездонными реками с самых юных лет. Поэтому теперь Тит совершенно не знал, как себя вести. Глупо шутил, потом хмурился оттого, что Яснорада пропускала его юмор мимо ушей. Когда она задала какой‑то вопрос по истории, которую студент глубоко изучал в академии, парень не мог ответить на него, так как совершенно не слышал самого вопроса. В тот момент, когда Рада произносила его, Тит смотрел на её губы, которые притягательно шевелились. Другие девушки, заметив это, хихикали, а он снова хмурился, понимая, как нелепо выглядел со стороны.

Уйти от стайки подруг сын главы так и не смог. Увязался с ними до деревни. Хохотушки только обрадовались этому. Смеялись и стреляли глазами, поправляли волосы и флиртовали. Всех подруг захлестнул возбуждённый азарт. Каждая хотела переключить внимание Тита на себя. Все, кроме Рады.

Только она витала в своих мыслях и не замечала особо ни девчат, ни юношу. Её больше интересовали цветы, источающие сладковатый аромат, невзрачные птички с жёлтыми хвостами, которые приземлялись перед идущей шумной компанией и бежали, быстро мельтеша тонкими ножками, а также лесные травы, бережно собранные Яснорадой в пышный букет.

Когда дорожка поделилась надвое, уведя шумную компанию девушек направо, Тит пошёл за Яснорадой, сказав, что ему нужно к Климу. Шли они в молчании, но недолго. Как только голоса удаляющихся подруг стихли, он остановил удивлённую спутницу за руку, притянул её к себе и поцеловал в губы. Коротко, лишь ощутив своими их мягкость, даже не уловив особо вкуса, но почуяв аромат.

Рада опешила, совершенно не ожидала этого поцелуя. Похоже, что и за весь день не поняла интереса, направленного в её адрес. Растерявшись, она ничего другого не придумала, как подхватить подол юбки и припуститься по тропинке домой. Тит не стал догонять, лишь улыбнулся и облизал свои губы, которые ещё хранили запах рыжей девчонки. Теперь он хотел ощутить ещё и вкус.

После того поцелуя девушка избегала друга брата, пока сын главы не подкараулил её возле старого амбара. Парень тогда поведал ей о своих чувствах, о том, что влюбился и потерял покой. Однако Рада не поверила ему и рассказала о том, что знает про его академические «подвиги». Посоветовала сыну главы не тратить на неё время, так как готова отдать своё сердце и цветок невинности лишь суженному. Тит не нашёл нужных слов в тот день, как и в последующие тоже. А осенью покинул деревню вместе с остальными юношами, обучающимися в Имталионе.

Через полгода батюшка позвал Раду спуститься вечером вниз, где она увидела своего спасителя, до белых костяшек сжимающего в руках шапку. Парень выглядел взволнованным и напряжённым, но при этом уверенным. Отец пояснил дочери, что юноша пришёл просить её руки, и поинтересовался о мнении Яснорады на сей счёт. А она не смогла ничего ответить, у неё случился шок. Батюшку же устраивал кандидат. Даже более чем. Но, видя растерянность дочери, он высказал своё решение: “Свадьбе быть, если оба не против, но только тогда, когда Тит закончит обучение, а Яснораде исполнится восемнадцать”. Отец намеренно обозначил этот срок, дав тем самым своей девочке время, чтобы она могла хорошенько обдумать предложение.

С того дня все в деревне знали, что Раду засватал сын главы. Любовь её быстро вернулась, тем более парень взялся за ум и остаток времени в академии, провёл достойным студентом, посвятив себя учёбе. Приезжая в отпуск, он проводил каждую свободную минуту рядом с возлюбленной. Даже когда матушка нагружала девушку хозяйственными делами, сын главы, не желая расставаться с Яснорадой, принимался помогать, засучив рукава.

На людях Тит позволял себе целовать только её ладонь, а Рада – брать парня за руку. Более интимные проявления, включая поцелуи в щеку или объятия, считались распутством и ставили под сомнение репутацию девушки. Поэтому влюблённые воздерживались от подобного и ждали с нетерпением того момента, когда все прелести супружеской жизни станут им доступны.