Яснорада

Рада округлила глаза, а щёки её заалели.

– Ты не смотри, что я в отцы гожусь. Я богат и ещё долго буду силен, – распрямился незнакомец.

– Смогу заинтересовать юную да пригожую, как ты. Хоть сейчас невестою нареку.

Мужчина и правда выглядел впечатляюще. Тело поджарое, движения не сковал возраст. На загорелом лице хоть и проявлялись морщины, но совсем его не портили, а придавали суровую привлекательность. Он выглядел как вожак волчьей стаи, которого не уродовали шрамы от выигранных схваток и клочки седой шерсти, а, напротив, вызывали уважение и облагораживали статью.

– Я своего жениха ищу. Другие мне не нужны. Забрали его сегодня из ближайшего городка, – пояснила девушка.

– Жаль. Ну, тогда присаживайся. Обожди его здесь. Не дошли ещё новобранцы, – указал воин на свободную лавочку, стоявшую возле брусчатого забора.

Яснорада не стала отказываться. Всё тело её ныло от долгого перехода, поэтому, усевшись, она прикрыла глаза, ощутив, как мышцы расслабляются. Мужчина протянул ей бурдюк, от которого она отказалась.

– Как звать‑то тебя, Лисица? – подмигнул собеседник, прикурив свою потёртую трубку. – Долго шла?

– Братья с женихом так и кличут, а батюшка с матушкой Радой зовут, – ответила девушка. – Шла недолго. С обеденного солнца. Спешила, боялась опоздать.

– Ну, коли так, знать, устала ты, Рада. Посиди, отдохни, скоро и наречённый твой подоспеет. – пророкотал воин.

– А вы тоже провожатый? – полюбопытствовала девушка.

Собеседник ухмыльнулся.

– Так и есть. Только я до Ирдавана поведу. Но девам туда нельзя, – ответил мужчина, когда посмотрел на оживившуюся Яснораду. – Ты и тут шибко не задерживайся, повидаешь жениха и домой беги. Мужчины долго службу несут и женщин месяцами не знают. Так что не сто́ит проверять их стойкость.

Рада, услышав эти слова, съёжилась. А ведь она ни о чём подобном и не подумала, когда выходила из леса. А стоило!

– О, а вот и новобранцы плетутся. У тебя есть примерно час, Лисица, а после мы шагнём за ворота.

Рада подскочила с лавки и направилась в сторону толпы. Призывники оказались разных возрастов и профессий. Их было намного больше двадцати. Видимо, со всех близлежащих деревень собирали.

– Яснорада? – окликнул её удивлённый родной голос.

Обернувшись, она мигом очутилась в объятьях любимого.

– Тит! – захлестнувшие эмоции выбили из её глаз солёную влагу, и девушка задёргалась, не в силах сдержать плач.

Всю дорогу терпела, а тут…

– Тсс… Ну ты чего, Лисица! Ты ж не на погребальный костёр меня провожаешь. Через год вернусь. Пять лет меня ждала. Что для нас ещё один? – парень прижал возлюбленную ближе к груди, невзирая на то, что подумают об их благочестивости окружающие.

Толпа откровенно глазела на влюблённых и завидовала, но не осуждала. Кто‑то тяжело вздыхал, кто‑то чесал затылок и улыбался.

– Я думала, не успею. Боялась, не увижу тебя больше, – хлюпая носом, поделилась Рада.

– Ну, ты чего такое говоришь? Я вернусь! Не могу иначе. Я ж тебя люблю! – произнёс Тит, а потом, уткнувшись в ухо, добавил. – И не могу подвести. Кто после вчерашнего возьмёт тебя замуж, если не я?

– Мне никакой другой муж не нужен! – заворочалась Рада на твёрдой груди, а Тит засмеялся и поцеловал любимую, но быстро отпрянул, когда мужики засвистели и захлопали в ладоши.

Пара и не заметила, как стала предметом развлечения толпы. Даже воины из башен повыглядывали в бойницы, чтобы подивиться.

– Возвращайся домой. Не хочу, чтобы ты по лесу в потёмках одна шастала. Буду волноваться, да и батюшка отругает.

Рада взяла себя в руки и вытерла лицо. Негоже при женихе слёзы лить. Тит верит, что вернётся, а она сырость разводит. Ещё подумает, что Лисица в нём сомневается! Она должна быть сильной!

Жених улыбнулся, когда заметил, что Яснорада собралась и настроилась.

– Иди уже! Через год встретимся, только дождись! – уговаривал насмешливо девушку Тит.

Она кивала, но шага сделать не могла. Будто понимала, что видятся они в последний раз.

– Давай же, Рада! Не тяни. Чем дольше прощание, тем тяжелее! – уже с меньшей насмешкой произнёс парень.

– Я тебя люблю, Тит, и буду ждать до конца своих дней. Попробуй, только не явись! – выпалила угрожающе она и, резко развернувшись, направилась в лес.

Позади неё смеялся сын главы, а Лисица не оборачивалась, чтобы не показать ему вновь хлынувших слёз. Когда девушка скрылась в зарослях от множества провожающих её глаз, то в бессилии привалилась к дереву и зарыдала в голос. Такое осязаемое ещё утром счастье разбилось, как глиняный горшок о большой булыжник.

Почему это произошло именно с ними? Она рыдала от беспомощности и вселенской несправедливости. За что Матушка‑Природа её наказывала? Может, за вчерашнюю поспешность? Как же теперь жить?

Успокоившись, Рада решила вернуться и проводить любимого до ворот хотя бы взглядом. Знала, что ему не понравится эта идея, и не хотела добавлять волнения в его и без того напряжённое состояние. Поэтому укрылась пологом невидимости и подошла к кромке леса.

Знакомую фигуру зрение выхватило мгновенно. Тит выглядел понуро. Он сидел на траве и думал о чём‑то невесёлом. Оно и понятно. Только сейчас Яснорада осознала, как много усилий приложил нареченный, чтобы выглядеть в её глазах уверенно и расслабленно. Сейчас парень казался бледным, немного растерянным и обречённым. Да, именно обречённым, как и другие призванные. Но, несмотря на осознание этого, никто не противился и не пытался сбежать. Все знали, что дезертиру не будет жизни, как и его родным. Таких гонят из поселений. У них ничего не покупают и не продают им. Семьи отлынивающих от долга обречены жить в изгнании. Не имея возможности лечиться, учиться и общаться. Никто в здравом уме не обречёт своих родных на подобное. Таковы законы Открытых Земель.

Постояв немного у кромки, Рада обошла по дуге небольшую компанию курящих папиросы мужиков, которые преградили девушке обзор, и снова воззрилась на любимого. Сердце сжалось. Как же хотелось подойти к нему и обласкать! Но Яснорада стояла и смотрела, зная, что Тит не желает, чтобы его видели таким, тем более она.

– Надо выдвигаться, – негромко сообщил воин с мечом, другому провожатому.

То, что второй является коллегой её нового недавнего знакомого, чьё имя она так и не узнала, девушка не сомневалась. Одежда, повадки и даже ухмылка были какими‑то другими, не такими, как у мужчин из её поселения или городка. Она назвала бы их матёрыми. Именно так.

– Ты после куда? Хочешь, давай со мной на запад, там нас ждёт несколько таких же посылок. Хорошо подзаработаем, – закуривая, предложил второй.

Знакомый провожатый мотнул головой.

– Я больше не пойду. Отправлюсь на юг. Там найду себе деву и нарожаю детей, – прищурившись, с той самой матёрой улыбочкой ответил он собеседнику в кожаной безрукавке.

Воин присвистнул и загоготал.

– Ты, что ли, остарел, Красс? С чего это на покой собрался? А кому наш нелёгкий крест нести?