Замок Альбедо

Во время Станции он часто, пусть и мысленно, проклинал свою участь секс‑машины, куклы на витрине, которая крутит задницей и всегда привлекает внимание. У него была внешность широкоплечего плохиша‑актера, ему шли синие и черные рубашки, небритым и с грязной головой его считали еще более привлекательным, чем причесанным офисным модником.

И в задницу, как заметила Александра в его сне, ему тоже нередко хотели что‑нибудь засунуть.

Вайс представила его Беру на той вечеринке, Бер имел большой круг знакомых, Ричард счел связи Бера ценными – и дал Беру понять, что сам может быть ценным… Какое‑то время находясь рядом с немецким меценатом, они, как охотничьи псы, приносили свежие трюфели в Цирк.

Потом они выяснили, что Бер – не только филантроп и лидер мнений, соучредитель фармацевтической корпорации, но и русский шпион.

Сливать через Бера ложные сведения напрямик в русскую разведку они считали гениальной идеей. Полгода они забавлялись, радуя Цирк ощущением вседозволенности и всевластия – пока Бер не понял, что к чему.

Он был настоящим профессионалом, он бы не оставил им шанса – если бы не чистая случайность, позволившая им уйти. Они заплатили высокую цену – и не смогли спасти своих людей, еще двоих агентов под прикрытием…

Ричарду пришлось их убить – потому что если бы до них добрался Бер, миссия была бы провалена. У них бы не получилось вывезти всех единовременно – и замести следы.

Мориц Бер был таким же, как они, даже сильнее – просто у него был другой хозяин. Ричард лишь год назад понял причину бешенства Бера, который вмиг потерял все – из‑за двоих британских шпионов, вставших у него на пути, сломавших годами работавшие, отлаженные механизмы.

Бер строил свою империю с умом – но на обеспечении русской разведки, которая вмиг лишила бы его и статуса, и жизни – за ошибку. Как сложилась его судьба дальше, Ричард не знал – и не хотел знать…

– Вот, нашла! – воскликнула Александра, показывая Ричарду экран телефона, и его резко вытолкнуло обратно из водоворота воспоминаний. – «Слово как инструмент музыкального самовыражения Германа Гессе», – зачитала она. – Статья бог знает какого лохматого года, кандидат филологических наук Вадим Рублев, соавтором идет Борис Медведев, Московский государственный университет, кафедра теоретической и прикладной лингвистики.

Он даже не заметил, как она села рядом на кровать, не знал, как долго искала информацию об аспиранте… По телевидению уже показывали, как начался предстартовый отсчет, все, за исключением представителей команд и механиков, покинули стартовую решетку, погасла одна пара красных сигналов.

– Медведев… и Кума на японском тоже медведь, – хмыкнула Александра. – Русский царь зверей.

Ричард уставился на нее, словно увидел привидение.

Бер – тоже медведь.

 

9. Мечтатель

 

[Япония, Судзука, Трасса Судзука]

[Япония, Токио, Тиёда]

 

Дарио пытался спать, упираясь лбом в стекло автобуса, стоявшего на парковке трассы Судзука в ожидании, пока вся команда Ротештир не окажется в сборе – чтобы ранним утром отправиться в Токио. Ночевали они в моторхоуме, солнце еще только поднималось от горизонта, раскрашивая небо коралловыми полосами и оттенками оранжевого – как на их темно‑синей форме с яркими нашивками логотипов.

Очередной уик‑энд подошел к концу, впереди двухнедельный перерыв. Макс и Серхио – снова лидеры гонки, вновь Быки произвели фурор, фанаты писаются кипятком, ненавистники и завистники заявляют, что всему причиной – новая технология покрытия карбонового корпуса болида, на который теперь не прилипает копоть от покрышек, что на порядок улучшает аэродинамические характеристики – разработка, которой нет аналогов у других команд.

Мотор гудел, автобус еще не трясло – и Дарио решил не менять позу, пока транспортное средство не тронется с места. На плечо соседа будет куда комфортнее уронить голову – потому что даже через кепку передается резонанс от стекла.

Он научился спать где угодно и как угодно – но точно знал, как лучше, чтобы чувствовать себя бодро после пробуждения. Он перестал переживать о том, что о нем подумают; когда выдавались минуты что‑нибудь почитать, он уже надевал очки – с толстыми круглыми стеклами – которые перестал носить, как только окончил школу. Зрение у него всегда было плохое – однако он выбирал щуриться и притворяться, что все в порядке.

Он понятия не имел, как его взяли в разведку – и надеялся, что не только потому что он рассказывал офтальмологу про семейный рецепт печенья бискотти.

Дарио пытался поступать в школу полиции, но его не брали – ни после окончания школы, когда он еще был несуразным, плохо подтягивался и отжимался, выдыхался на пробежках, ни когда он уже похорошел и подкачался, перестал выглядеть как книжный червь. До совершеннолетия он продолжал работать в семейной продуктовой лавке и пекарне в Кентербери, помогая отцу за прилавком, но не оставлял надежды исполнить мечту. Еще год назад он и представить себе не мог, что будет путешествовать по миру в составе гоночной команды‑чемпиона, выполнять секретные миссии и знакомиться с таким количеством интересных людей.

Дарио Фишер – которого раньше звали вовсе не Фишер – всегда был мечтателем… Он предпочел не отказываться от своей натуры – потому что знал, что себя переделать невозможно – можно только прокачать. Он воспитан на приключенческих романах, на детективах и научной фантастике, он верит в добро и нечто большее, чем благополучная рутина. Он прекрасно понимал, что жизнь далека от идеалистических картинок поэтов – но не хотел лишать себя удовольствия верить в абсолют и иметь ориентир, то, на что можно равняться.

Автобус заурчал, Дарио дернулся в кресле, лег на другой бок, устраиваясь на плече физиотерапевта Брэда – который, услышав историю про Ричарда, сбежавшего из госпиталя, чтобы самостоятельно добраться до Токио, искренне ужасался. Он чем‑то напоминал доктора Брэдшоу, оказавшегося невольно втянутым в шпионские игры.

Адам Брэдшоу, насколько Дарио понял, решил остаться в Токио – раз уж он, вполне легально, оказался в Японии… Ричард представлялся Дарио волшебником, достающим из‑под полы документы и визы, частный самолет и решение любого вопроса – как будто пользовался магией, подобно персонажу из романа «Кошки не пьют вино».

То, что русская писательница – агент Цирка, Дарио поражало в течение первого часа. Потом он принял невероятные совпадения как данность – потому что с Ричардом Бейтманом случайности становились неслучайными, тот словно умел предсказывать будущее, каждый раз удивлял какими‑то трюками.

Ричард мог запросто угадать, кто в какой момент войдет в бокс, уронит тарелку на точке питания или начнет звать по имени координатора… На недавнем уик‑энде в Монце он предупредил Дарио, когда на того чуть не нагадила итальянская чайка: просто попросил пересесть на соседний стул летнего кафе.