Живет в нашем доме породистый пес…

«Денис пришел!» – кричу я им, лаю, скулю, рвусь к лифту, чтобы встретить его первым, но они меня, понятное дело, не понимают. Мама Эля слегка приоткрывает дверь и смотрит, нет ли там нервных соседей, и только потом разрешает мне выйти. Я прыгаю на дверь лифта, кружусь и верчусь, не могу остановиться от радости, а потом, конечно, облизываю Младшего Хозяина, несу ему мой любимый желтый мячик – в общем, устраиваю ему самый теплый на свете прием.

 

Мама Аля (она же Алина, Доченька, Булочка, Цветочек и Кутя – последнее прозвище она считает оскорбительным, хотя я вот на ее «Тобстера» не обижаюсь) гуляет со мной ближе к вечеру. Это ее обязанность. Иногда, если этого не сделала Мама Эля, она может меня покормить, но я бы предпочел, чтобы это было не очень часто. Дело в том, что Мама Аля у нас – сторонник правильного питания. Не всегда, конечно, но по большей части это так. Она стройна, как кипарис, изящна, как тростиночка, как ее любимая Одри Хепберн (ее фотография висит на одной из стен). Еще она умна, как все в нашей Семье, но один недостаток в ней все же имеется: ее порции очень скромны. Ей, как стороннице здорового образа жизни, они в самый раз, а вот мне маловато.

Однажды, когда Мама с Папой куда‑то уехали, а я остался на попечении Мамы Али, я сразу же пересмотрел свой режим и уговорил организм перестроиться: утром мы стали выходить гораздо позже, зато добавился ночной выход из дома, дополнительная короткая прогулка, чтобы я смог дотерпеть до утра. И это не есть плохо.

С желудком договориться оказалось не так‑то просто. Овсянка и овощи мне совершенно противопоказаны. Ел я плохо, и утренние дела никак не получались. Пока была еда, приготовленная Мамой Элей, я жил хорошо. А потом вдруг сел на здоровую диету, и мой организм взбунтовался.

Мама Аля так испугалась, что несколько раз звонила Маме Эле за консультацией и спрашивала, почему я не оставляю кучки на улице и стоит ли меня везти в Дьявольское Место. Я в свою очередь испугался тоже и совершенно растерялся. Хотелось не допустить того, что мне грозило, но это было не в моей власти.

К счастью, скоро вернулась Мама Эля, я с аппетитом поел, и все вернулось на круги своя, к моему большому облегчению. (Тут «облегчение» можно воспринимать как в прямом, так и в переносном смысле). Из всей этой истории я понял, что такой образ жизни не для меня. ПП – еще один мой злейший враг.

 

Мама Аля любит жаловаться на мою невоспитанность. Дело в том, что она гуляет со мной средь бела дня, а я, социопат по природе, дурно реагирую на глупых и надоедливых детей, на агрессивных взрослых, на других собак и на машины. С последними я никак не могу разобраться. Дело в том, что пахнут они все почти одинаково. Увидев подъехавшую к дому машину, я несусь к ней во весь опор, надеясь, что это одна из тех двух, что у нас имеется. Конечно, я ошибаюсь и меня призывают к порядку. Я подчиняюсь и опять попадаю с машинами впросак.

Мама Аля по утрам – моргенмуффель, как и Старший Хозяин. Мама Эля, как вы можете догадаться, отыскала это маленькое, но емкое понятие в немецком, кажется, языке. Оно прекрасно описывает человека, просыпающегося с плохим настроением. Это утренний ворчун.

Ей бы, Маме Эле, это понять и не требовать от людей больше, чем они могут дать, но она, увидев недовольные лица домочадцев, всякий раз интересуется: почему, мол, такие хмурые? День прекрасный, солнце только встало или за окном падает пушистый снежок, мы только отмотали пять‑шесть километров, зарядились бодростью и полны сил, а они, только покинувшие теплую кровать, почему‑то недовольны? А что может на это ответить моргенмуффель? Только то, что он не выспался и настроение у него отвратительное. Так они и говорят.

Мама Аля редко готовит завтрак и просыпается с радостью, но зато если она по‑настоящему выспалась, мне достается масса теплых слов, меня погладят, похвалят и даже бросят мне мой любимый желтый мячик.

Во время прогулок Мама Аля перезнакомила меня почти со всеми своими друзьями. Я это переношу терпимо, особенно если они хорошие люди. Говорят, что на ее подружек я реагирую хуже, чем на друзей мужского пола, но тут уж вина исключительно их: нечего лезть ко мне с объятьями и глупыми вопросами. Мальчишки ведут себя по‑мужски сдержанно – именно это мне по душе. Так что когда к нам являются подружки обеих Мам, меня прячут в спальню, чтобы не травмировать моим появлением нервных и пугливых. Мыть руки они ходят исключительно в сопровождении членов семьи, хотя ясно же, что из комнаты я не вылезу. Я в свою очередь их поддразниваю: дождусь, как они будут проходить мимо, и вдруг как загавкаю. Они пищат, говорят свое писклявое «ой!», «я боюсь», а я тихо смеюсь из‑за закрытых дверей над недалекими и нервными особами.

 

Именно Мама Аля и Младший Хозяин покупают мне игрушки ко дню рождения и к Новому году, хотя для меня разницы нет никакой. Игрушкам и вкусным угощениям я рад всегда, круглый год, а вот с лежанкой последний раз случился конфуз.

Я, повторюсь еще раз, в этих датах разбираюсь плохо и мне совершенно все равно, какой сегодня день недели и красный это день календаря или обычные будни. Для меня счастливый день тот, когда все дома. Мама Эля что‑то готовит на кухне под музыку, и я чувствую, что мне перепадет кусочек чего‑то вкусного задолго до ужина. Старший Хозяин сидит перед компьютером или смотрит в свой телевизор, лежа в большой лежанке и с двумя черными коробочками в руках (это пульт и телефон). Младший Хозяин с Мамой Алей сидят в детской, они играют на гитарах или смотрят забавные видео (только бы без чужих собак). Я бегаю из одной комнаты в другую, все уделяют мне внимание, гладят меня, разговаривают, а я жду, когда все усядутся за стол. Дальше все, конечно, по сценарию: «Покормите голодную собачку, если вам не жалко…».

Но люди, как я уже говорил – непонятные мне существа. Им для радости нужны какие‑то особенные дни, нужен повод, который они называют праздником. Вот тогда‑то они веселы, добры и расслаблены по‑настоящему. Нам, домашним животным, их не понять.

 

За несколько дней до Нового года они начинают суетиться с подарками. Я, честное слово, наблюдаю за ними с большим интересом. Схема всегда одна и та же: каждый из членов Семьи пытается понять, что может порадовать другого и делает это окольными путями.

Мама Эля всегда знает, что подарить Папе, а вот он – никогда. Он начинает, как говорит он сам, ломать голову и страдать, хотя что тут думать? Купи ей еще несколько книг (видел я, как она радуется, даже по‑собачьи нюхает страницы и при этом закатывает от удовольствия глаза), билет в театр или на самолет – больше ей ничего не надо. Она, конечно, любит еще всякие украшения для себя и для дома, сумки‑шарфики‑перчатки, но, по словам Папы, он всего этого надарил ей сполна, так что мои варианты сработали бы безотказно, но кто, скажите, меня слушает?

Мама Аля знает, что может понравиться Маме Эле лучше, потому что она тоже девочка и потому что она тоже Близнец (этого я не понимаю). Младший Хозяин обращается за консультацией именно к ней, и они долго шепчутся по телефону или в детской, допуская к себе только меня, наивно думая, что я ничего не понимаю.

Мама Аля любит все красиво упаковать в шуршащую бумагу и уложить все под елку. Там подарков с каждым днем становится все больше, но меня они не волнуют: я же не какой‑то там глупый кот, чтобы прыгать на елку и сваливать игрушки, так что я к елке совершенно равнодушен, угрозу не представляю. Подойду, понюхаю и даже до веточек не дотронусь: они же ненастоящие и пахнут безвкусно!..