Злой плакса
– Борода, если он сейчас не очнётся, то я его прямо тут порешу! – раздался грубый хрипловатый голос. – Или сам тащи на себе демона проклятущего!
– Да ладно тебе, – раздался ровный спокойный голос. – Потряси его посильнее, сейчас оклемается.
Николай с трудом разлепил глаза и, увидев троицу в серых балахонах, зажмурился от яркого солнечного света. Рядом с ним стоял маленький коренастый мужик, чуть поодаль – высокий бородач и тощий хлыщ среднего роста.
– Ну вот, – проворчал бородач, – а ты резать, резать! Поживет ещё, поросёночек! Врежь ему, да он сам за тобой и побежит!
– Это я мигом, – сказал коренастый, подходя к Николаю.
А наш стрелок лежал на земле связанный по рукам и ногам, скривившись от тупой давящей боли, сковавшей его многострадальную голову. Только сейчас, когда зрение сфокусировалось, а сознание окончательно синхронизировалось с мозгом, он увидел в руке коренастого тесак, блеснувший острым лезвием в лучах солнца.
– Эй, эй, эй, мужик, ты чего! Вы – кто такие, мужики?! – затараторил Николай. Он попытался встать, но ничего не вышло. – Чего происходит‑то?! Зачем вы меня связали, ребят, а?! Давайте этот спектакль уже прекра…
– Тихо, демон, тихо, – перебил его коренастый, – рано слезы лить начал… сейчас я веревки разрежу – дальше сам пойдёшь. Но смотри, вздумаешь юлить, убежать попытаешься, или колдовать начнёшь – мигом пущу в расход!
Странный тип разрезал веревки, опутывавшие ноги Николая, и помог ему подняться, правда, не очень любезно, вернее, совсем не любезно, дернув несчастного вверх на себя, словно тот и впрямь был мешком с сахарным песочком, о котором ваш покорный слуга упомянул выше.
– Как тебя зовут? – спросил бородач.
– Николай… – ответил пленник, разглядывая троицу. – Мужики, чего за дела? Развяжите!
– Ну уж нет, – ехидно проговорил хлыщ, – не дождёшься! Вот, сейчас придём к нам, а там подумаем, что с тобой делать, демон!
– Да я не демон, я – Николай! – воскликнул «демон». – Кто вы такие, и какого чёрта вы хотите?! Мне надо в Зябушкино…
– Какое‑такое Зябушкино? – спросил бородач.
– Ну… – Николай запнулся, не зная, как объяснить. – Там деревенька ещё рядом заброшенная есть…
– А! – понимающе воскликнул бородач, закивав. – Хер тебе русский, проклятому!
– Да что происходит‑то?! – закричал Николай, пытаясь высвободить руки. – Объясните наконец!
Действительно, объяснения требовались… Николай вспомнил, как вчера он возвращался на дачу, но потом произошло что‑то странное! В его больную, в смысле, сильно болевшую голову закрались смутные подозрения…
Троица, переглянувшись, засмеялась в один голос. Бородач, который, видимо, был за старшего, решил рассказать, в чём дело.
– Рядом с тем заброшенным поселением мы поставили ловушку, – начал он свой рассказ, – авось, какой демон попадётся! Ну вот, ты и попался, демон Николай, – бородач усмехнулся. – Ты сильно ударился головой о ветку, так сильно, что душа на время покинула тебя. Грому, – бородатый кивнул на коренастного, – пришлось тащить тебя на себе несколько часов. Сейчас мы отведем тебя в наше селение, покажем старейшинам. А они решат твою судьбу, демон…
– Да я не демон! Не демон я! – закричал Николай. – Сколько же я был отключке?!
– Долго, – протянул бородач. – Нашему товарищу пришлось тащить тебя на себе. Гром уже хотел тебя зарезать и бросить – не отпускать же демона…
– Да ну вас на хуй! – зло пробормотал Николай, которому уже надоело доказывать, что он не имеет никакого отношения к порождениям ада. И тут его посетила неожиданная догадка: – А, я понял, вы – ролевики? Блин, а я думаю…
Договорить Николай не успел – Гром дал ему такую затрещину, что аж в голове зазвенело! «Демон» упал на землю как мешок с гов… ладно, пусть будет с сахарным песочком (сделаю последнее одолжение вшивым интеллигентам!). Сквозь звон в ушах, который заглушал все звуки вокруг, Николай услышал хриплый голос коренастого:
– Давай‑ка, демон, прекращай! Не болтай! И знай, будешь искушать нас – отрежу тебе язык! – проговорил Гром, показывая острый тесак для пущей убедительности.
– Не зли его, – посоветовал бородач. – Старейшины дают награду за живых демонов, но говорить им совершенно не обязательно. Бунька, – он кивнул на тощего хлыща, – поведёт тебя на веревке. Упадёшь или случится чего – говори, по делу что – можешь у меня спросить. Моё имя – Ясень. Будешь уговаривать отпустить или искушать по иному – ты слышал Грома. Всё понял?
– Всё, всё, понял, – пробормотал Николай. – Понял, только давайте без рук, господа хорошие…
Гром и Ясень поставили пленника на ноги. Верёвку, которой были опутаны руки Николая, они размотали, оставив ещё с десяток узлов, и отдали её конец Буньке. Троица двинулась в путь, и их добыча поплелась следом.
«Как собаку ведут, выродки…» – подумал Николай о своей печальной участи, едва не заскулив с досады, и грустно вздохнул, злобно посмотрев вслед Буньке, который тихонько насвистывал и тащил пленника то ли к светлому будущему, то ли к смерти‑матушке…
Глава 9. Прогулка на поводке.
Николай точно не мог сказать, сколько уже они шли по лесу. Если верить собственным ощущениям, то часа два. Да только кто его знает, не врут ли эти самые собственные ощущения! А ведь могут и врать, ещё как! Вот, к примеру, во время соития мужчина своим пестиком двенадцатисантиметровым входит в «тычинку» по самые «ограничители» и ощущает себя королём секса. А обладательница «тычинки» между тем его почти не ощущает – дева, утомлённая половой рутиной, чуть не зевает, постанывая лишь для виду, как побитая такса. Так что ощущения – вещь субъективная. Впрочем, оставим‑ка «пестики», женщин и прочие радости жизни, чтобы поскорее вернуться к Николаю!
